— Да, танцами.
— Чем? Танцами? — Кощеев не мог сдержать свой смех, — а на улице к тебе подойдёт пара пацанчиков и попросит денежку отдать, тоже перед ними танцевать будешь?
Егор смутился, он не знал, что ответить. Если честно, то он бы отдал. А Кощеев между тем продолжал:
— Запомни, один только раз стоит отдать деньги, и ты будешь должен по жизни! Всю жизнь к тебе будут подходить, и ты будешь отдавать. Дойной коровой станешь.
— Так ведь бить будут, а если они с ножом, то и убить могут.
— А можно дома есть котлетку, подавится ей и умереть. И что теперь, не кушать котлетки? Так подавиться не только котлетами можно. А чтобы не боятся чужого ножа, носи свой для защиты.
— Если я порежу человека, то меня в тюрьму могут посадить…
— Не бойся, не порежешь. Дураков, прыгать на пику, нет. А если и порежешь, то правильно сделаешь. А тюрьмы не стоит бояться. Бойся быть овцой вне тюрьмы. Если ты на свободе овца, то и на зоне тебя каждый будет иметь. Вот так вот. Тебя кто вообще воспитывал, родители были?
— Да, были. Мама в школе музыку преподавала, а папа математику.
— Понятно. Ну, ничего, сделаем из танцора — мушкетёра, — сказал Кощеев, и до-вольно захохотал.
Если смотреть с высоты птичьего полёта на жилище спрятавшихся в лесу людей, то все постройки, расположенные во дворе, образовывали букву «Г» с равными сторонами. Баня стояла на одинаковом расстоянии от каждой избы. Вечером 15 февраля 1775 года вся компания, хорошо попарившись, собралась в новом жилище. Изба представляла собой прямоугольное строение. Внутреннее пространство было разделено на сени и жилую комнату. Изба топилась по-чёрному, как собственно и баня. С нужным для труб материалом были проблемы. Вход в жилое помещение был смещён влево. Печь стояла от входа справа и занимая весь угол. Над печкой в стене находилось небольшое отверстие, для выхода дыма. Там же, справа, сразу после печи, стояла широкая двухъярусная кровать, куда спокойно могли поместиться четыре человека. Два сундука занимали оставшееся до противоположной стены пространство. Над сундуками висели различные полочки. Слева, при входе в жилое помещение, была вешалка для верхней одежды и место для обуви. По центру комнаты стоял деревянный стол прямоугольной формы со скамейками вокруг него. Левая и дальняя стены имели по два окна. Каждое окно разделено на четыре квадратных отверстия размерами десять на десять сантиметров. Отверстия были затянутые мочевым пузырём, вырезанным у подстреленных на охоте животных. Света они давали мало. От потолка к центру стола свисало деревянное устройство, на котором располагались глиняные лампадки, в которых находились свечи или жир с фитилём. Так сказать своеобразная люстра. Фёдор Тимофеевич принёс небольшую икону и установил её на полочке в правом углу комнаты и зажёг перед ней свечку в медной лампаде.