— Ты чего? — заметил Серый ее тоскливый взгляд.
— Ничего.
Мультяшные коты тортом не наелись. Но она отвлеклась. Сергей, оказывается, скинул пиджак и галстук. Что, уже? А дальше? Ну, снимай остальное! Она уселась на собранный диван и приготовилась наблюдать. Ей нравилось в нем все: и поджарое, сухое тело, и как он плавно двигается, и его спокойствие, и скрытая хищная грация. За неприметной «вывеской» скрывался отменный экземпляр! Сразу захотелось нарисовать. Снова. В этот раз не только лицо, но и тело. Как бы уговорить?
Серый, избавившись от галстука, который весь день его душил, оглянулся и поймал взгляд Инны. Сидит, смотрит, как на музейный экспонат. Глаза просто сверкают. Неужели так нравится? Но руки чинно сложила на коленях, как пай-девочка.
— Иди сюда, — поманил он ее.
Она встала и подошла ближе. Поглядев наверх, привстала на цыпочки и подставила губы для поцелуя. Вздохнула разочарованно, когда его не последовало.
— Значит, все обошлось? — спросил он.
— Я тест сделала, — отрапортовала Инна. — Купила в аптеке.
— Хорошо. Рано тебе еще.
Инна заледенела. Для секса, значит, не рано, а для детей — нет. Неприятно, как будто он ее считает в лучшем случае слишком маленькой, а в худшем — всего лишь постельной игрушкой. Дело в отношении.
— У одноклассниц давно дети есть, у одной даже двое, — выдохнула она ему в грудь. — При чем здесь возраст?
Вовремя поправилась, не сказала, что дети — у Динки Аракелян.
— Не дури.
— Не буду, — покорно сказала она.
Но вся романтика канула в лету. Испарилась без следа, ничего не осталось.
— От меня тебе точно не надо детей, — уточнил он, когда сообразил, отчего она дуется. — И мне не надо. Жизнь и так сложная.
— Да я уже поняла.
Поняла, поняла. Как тут не понять? Только отчего же так хочется свернуться в клубочек и поплакать? Когда Сергей ее обнял, Инна сердито дернула плечом, сбрасывая руку. Ему это не понравилось, он крепче взял и прижал девушку к себе.
— Прекращай сырость разводить.
Попытался поцеловать, но ей уже не надо. Увернулась, отвернулась. Тоже не по нутру пришлось, удержал силой и впился в губы. Целовал до тех пор, пока она не перестала сопротивляться вторжению и сама не вцепилась в его плечи мертвой хваткой. Дышит часто, как после пробежки, покраснела, приникла всем телом.
— Ну вот, другое дело, — довольно сказал он.
Взяв ее на руки, донес до обеденного стола и усадил на него. Как ни странно, он только теперь понял, почему снял именно эту квартиру. «Холостяцкая берложка» весьма располагала к таким делам. Девушка сидела на столешнице и растерянно смотрела на него. Серый встал у нее между бедер, прижался и поцеловал.