Мне часто приходилось воображать картинки, где я, запертый в кабинете, сижу за столом, окружённый огромным количеством бумаг, и хватаюсь за распухшую от боли голову. Зарплата выросла в два раза, времени стало меньше в два раза, а проблем появился вагон. Где же тут выгода?
А ответ прост – нигде.
Радовало одно – престиж. Люди будут считать меня человеком, добившимся чего-то в жизни, и станут уважать. Но вот этого уже не понимала Рейчел. Один раз, когда мы ссорились, она покраснела от злости, и закричала:
– «Престиж! Престиж! Признание в обществе! Это же иллюзия! Этого не существует! Понимаешь?! Оно реально, но не имеет материальной формы, и по сути, действия ради престижа – действия ради не существующего золота! В погоне за ним ты будешь действовать в интересах общества, а не в своих! Это глупо! Это очень глупо!»
Хан коснулся моего плеча. Я испуганно вздрогнул, и посмотрел на него. Он улыбнулся, спросив:
– Представлял себя в кабинете заместителя?
– Ага… – ответил я, приподняв уголок губы.
– Скоро фантазия станет реальностью, – гордо заявил Хан. – В должность ты вступаешь на следующей неделе.
Изобразив на лице радость, я прощался с последними днями спокойствия. Это повышение даст мне всё, и лишит всего одновременно.
Обидно. Чертовски обидно.
Глава 12
В центре землянки, которая по счастью была просторной, горела маленькая керосиновая лампа. Тусклый свет падал на обеденный стол, и стоявший перед ним стул. Я сидел на краю кровати, и взглядом буравил мешок с едой, стоявший на коленях. Он него исходило тепло, и он грел мне ноги. «Так. Чуть позже перекушу».
Открыв меню персонажа, я увидел уровень 250. Чёрт, вроде бы свобода была близко, но радости во мне не возникало. Я чувствовал себя чёртовым пленником, который вынужден сидеть тут взаперти, и вообще никуда не высовываться. Кроме света керосиновой лампы я ничего не видел уже три недели. Хоромы нельзя было создавать, потому что это требовало вмешательства внутриигровых предметов и меню, что неизбежно внесло бы убежище в реестр, а значит – разоблачило бы меня. Хотелось на улицу, глотнуть свежего воздуха, и погулять.
Просто прогуляться, почувствовав простор мира, что невозможно было сделать в нынешних условиях. Моим жилищем стала землянка площадью 14 квадратных метров, и за её пределы я шагнуть, увы, не мог. Вначале было неплохо, и меня очень радовало освобождение от «геройских» обязанностей, но спустя неделю мне не терпелось к ним вернуться. Каждый раз, просыпаясь утром с раздражением, я рассматривал однообразные виды и проклинал их.