Когда мы оказались у своего угла, крови стало уже слишком много. Я не сдержалась и вскочила, намереваясь броситься ему на помощь. Мою руку бесцеремонно схватили и больно дернули обратно, усаживая на прежнее место. Меня всю трясло, из глаз брызнули слезы. Я вцепилась в руку Халка и посмотрела в его холодные жестокие глаза.
– Пожалуйста… – прошептала я.
Он отвернулся, давая понять, что разговор окончен.
– Прошу тебя… Ты отбил меня у падальщиков… Я уверена, что здесь хватит просто твоего слова.
В отчаянии я снова дернулась, но Халк твердо держал мою руку. Я открыла рот, готовая выплеснуть гнев, но слова застыли, стоило мне проследить за его взглядом. Он смотрел на мою руку, лежащую поверх его огромной лапы. Она занимала лишь его ладошку и выглядела, как рука ребенка, белея на фоне монолитной загорелой мужской кисти. Почему-то в душе моей все перевернулось, и этот момент, это прикосновение показалось слишком интимным. Я покраснела теперь уже не от гнева, а смущения, и убрала руку.
Он тяжело вздохнул и медленно стал подниматься. Я вскочила за ним.
– Сиди, – рявкнул он так, что мне показалось, будто на долю секунды мои волосы взметнулись ввысь. Я кивнула и быстро осела назад.
Он двинулся в сторону битвы, вернее, бойни. По мере того, как Халк подходил, с разных сторон наблюдалась удивительная реакция. Люди, ранее в остолбенении и молчании наблюдавшие за дракой, пришли в движение. Многие вставали, понимая, что сейчас что-то изменится.
Как только он оказался над распростертым парнем, трое ублюдков моментально прекратили все действия, зачарованно уставившись на возвышавшегося над ними Скалу.
– Теперь вам лучше постараться, чтобы он выжил, – произнес он самую длинную фразу, что я от него слышала за всю историю нашего знакомства. Если это можно так назвать, учитывая, что его имени я до сих пор не знала.
У него оказался самый приятный мужской голос, который я слышала за последний месяц. Нет, за всю жизнь. И произнес он самые добрые слова, прозвучавшие в этих стенах. На миг образовалась пауза, а затем послышались радостные возгласы и крики. И, возможно, все люди вокруг являлись осужденными преступниками, но в тот момент ими наконец руководило нечто доброе. Что-то хорошее, вынутое из самой глубины. То, что могло бы дать им шанс, стать лучше.
Я была готова броситься ему на шею, когда он шел ко мне обратно. Не имея ни единой возможности подавить улыбку, озаряющую мое лицо, я шагнула ему на встречу. Но, увидев его прищуренные в гневе глаза, неотрывно следившие за мной, мои руки опустились сами собой. Я смогла только произнести «Спасибо», и, конечно, не получила ни слова в ответ.