Карнавал одержимых в долине Королей... Одни хотели получить удовольствие, другие, - этих поменьше, - старались его предоставить за максимальную плату. Пылающая ночная Анакена успешно переплавляла сердца островитян, обращая их в преданных служителей "Тангароа", за безликой маской которой пряталась маммона и ее страсти, от стремления к абсолютной власти до культа желудка. Николай щурил глаза, скрывая неодобрение.
Понятней стали обеспокоенность губернатора и скрытая готовность вождя-священника к борьбе за прошлое, за сохранение статус-кво. Пробравшись сквозь шумящее, цветное, благоухающее и пахнущее море людей, Николай дошел до замершего в полутьме здания канцелярии с тускло светящимися глазищами окон, без стука распахнул входную дверь.
Шторы плотной завесой закрывали прозрачную стену. В приемной пусто, секретаря за столом нет. Комната без его ухоженности, без ледяной отрешенности от людских интересов изменилась. Будто лицо лишилось важной детали. К примеру, бородавки или прыща на носу. Из динамика переговорного устройства на длинном столе раздался знакомый голос, чуть искаженный электричеством.
- Буэнос диас, Николай Васильевич. Входите, мы ждем вас.
Итак, Хету не один. Николай открывал дверь в кабинет и пытался угадать, кто у губернатора. Но менее всего он ожидал встретить тут Пола Брэйера. Именно Пол сидел за столиком в слабо освещенном кабинете и, сдержанно улыбаясь, смотрел на Тайменева.
Губернатор неестественно тяжело поднялся и как-то скованно вышел на середину кабинета. Взгляд Брэйера, обычно живой и веселый, тоже был мрачен. Если бы Тайменев был суеверен, то сказал бы, что над ними витает дух близкого несчастья.
Удивительное сочетание, подумал Николай, приветствуя обоих. Столь разные как внешне, так и внутренне люди, они шли по жизни совсем разными путями и вот встретились здесь, и на встрече присутствует он. Возможно, и собрались-то они ради него, Тайменева Николая Васильевича, о котором еще месяц назад и не слышали. Хету, наполненный странной смесью религии и философии, все в нем настолько экзотично, что кажется невероятным. И Пол Брэйер, предпочитающий скучный дедуктивно-логический путь освоения личного и окружающего пространства.
Путь Хету и путь Брэйера... Оба пути сходятся в некоей узловой точке, в зоне действия. Едва ли их может объединять нечто внутреннее, безотносительное к интересам многих людей.
Разговор начался сразу по существу, без обычной для Хету психологической подготовки. Тайменев понял, что его воспринимают как равного и легкое возбуждение от ощущения приобщенности к чему-то важному придало ему уверенности. Непринужденно, будто он провел среди этих людей и решаемых ими проблем не один год, он включился в беседу. Как-то само собой получилось, что Николай рассказал о находке древней карты острова и ее расшифровке, чем поверг губернатора в несомненное изумление. Промолчал-таки Вае Ара! Оказалось, о карте имеется полузабытое предание. Хету тут же расспросил о деталях схемы и поинтересовался, как можно ее получить.