Итак, глаза! Остальные детали образа, все, чем описывается человек, обнаружились после знакомства с глубинной синевой глаз, и в свете их сияния виделись тоже необыкновенными и исключительными, располагающими, внушающими доверие.
Лицо губернатора острова Пасхи не отличалось тщательной отделкой мелких черт, но привлекало получившейся в результате их соединения крепкой мужской красотой. ...Чуть удлиненный, с приподнятыми краями разрез глаз; прямой с широкими крыльями нос; небольшие четко выписанные губы и такой же легкий интеллектуальный подбородок... Ничего значительного в отдельности. Но в сумме получилось гордое красивое лицо, замечательная голова, прямо сидящая на сильной шее. Тайменев мог бы считать себя похожим на него, если бы не зеленые глаза в тяжелых складках век. Глаза усталого льва, - с долей шутки говорили близкие. Да, еще волосы... У Тайменева каштановые волны, у хозяина Рапа-Нуи прямые черные.
Легкая в крупную клетку рубашка с расстегнутым воротом не скрывала атлетических скелетных мышц, крепким рельефом бугрящихся при движении. Опытный взгляд Тайменева сразу определил: ни гантели, ни другие искусственные средства и приемы мускульной закалки в данном случае ни при чем. Все богатство получено сразу и оптом, от рождения. Ему не понадобилось, как Тайменеву, долгие годы мучить себя ежедневными тренировками, чтобы стать таким.
Со стороны посетитель и хозяин кабинета выглядели сыновьями одного отца от разных матерей. Но они сами почувствовали, что сходство далеко не абсолютно. Цвет кожи, осанка и нечто еще, чему Тайменев не находил названия, различали их между собой больше, чем с другими людьми. А нарочитая небрежность в одежде губернатора говорила: вовсе его не интересуют ни отличия, ни признаки сходства с кем бы то ни было, так как он знает то, что делает все эти отличия-признаки несущественными и даже несуществующими.
Если бы Николай Васильевич Тайменев встретился вот так вдруг с Петром Великим или, скажем, с Генрихом Четвертым, он поразился бы меньше. Все-таки признанные народами и историей личности. Ничего не надо искать, определять, все ясно и знакомо, величественно заранее. Но встретить подобную им индивидуальность на тихоокеанском островке? Впрочем, к таким людям едва ли подходит эпитет "подобен"...
Не потому ли Тайменева охватила робость и пришло чувство, приблизительно выражаемое как почтительность? Явление для него новое, и он удивился, а удивившись, постарался улыбкой скрыть замешательство.
"Царственное величие", - нашел-таки он для себя слова-ключи, позволяющие объяснить и впечатление от встречи, и реакцию на впечатление.