Губернаторский дом отличался от остальных только наличием государственного флага. Дорога, идущая далее на север, разделяла деревню пополам, и на северной ее окраине разветвлялась. Левая ветвь шла далее по-над обрывом. Правая соединяла Ханга-Роа с долиной и бухтой Анакена, являясь кратчайшим путем от главного поселения острова, где обитало большинство жителей, до долины Королей, где расположились административный и культурно-торговый центры.
Вдоль левой, прибрежной дороги группами стояли великаны, обратив лица к середине острова. Зелень, прикрывающая белые домики Ханга-Роа, километрах в двух от деревни кончалась, и взору представала каменистая пустыня, кое-где оживляемая бледно-зелеными кустами и неяркой травой. Обычный пейзаж всей центральной части острова... Лишь оживленная долина Анакена светилась ярким изумрудом эвкалиптовых и пальмовых рощ, зарослей деревьев и кустарников. Есть еще зеленое пятно у подножия вулкана Рано-Арои. И всюду вдоль береговой линии: застывшие фигурки каменных исполинов, кажущиеся с вершины Рано-Као беспорядочно расставленными куклами.
Бескрайний океан подступал к обрывистым склонам со всех сторон, облизывал скалы, пытаясь добраться до окаменевших фигурок-кукол. Когда-нибудь он достигнет своей цели, земное время не властно над водой, породившей сушу из своих древних глубин и готовой вернуть ее обратно. Столь малый островок сможет ли долго противостоять неотвратимой ярости океана?
Остров с высоты вулкана казался живой игрушкой, брошенной и забытой в морской стихии. Игрушкой, искусно сделанной с соблюдением всех масштабов, моделью малого мира. Дома, деревья, дороги, трава... Все есть, все предусмотрено, кроме речки или озерка. Тайменев стоял над живой моделью, являясь ее частью, и наблюдал за тем, как восходящее солнце открывает новые подробности рельефа, а знакомые виды высвечивает с неожиданных сторон. Вот что-то сверкнуло на южном склоне горы Рано-Арои. Это у местечка Вайтеаа, его не видно среди зарослей, единственный родничок пробивается из каменных глубин. Быть может, единственный, источник живой воды дал о себе знать случайным проблеском. Как в целом похоже на фотографию-сюрприз и на действующую трехвременную модель в роще Анакены!
Естественный пейзаж воспринимался Тайменевым более красочным, чем непревзойденный снимок Те Каки Хива, запечатлевший остров с иной высоты, с воздуха. Поглощенный живой панорамой, Николай и не вспомнил о фотоаппарате, лежавшем в полной готовности в сумке. От долгого стояния занемели икры ног, и он пошел вокруг вулканического жерла, по полосе лунного ландшафта в несколько десятков метров шириной. Серый камень, серый песок, серая пыль. Какой контраст с тем, что внизу! Обходя торчащие камни, он преодолел разделительную лунную полосу и оказался над миром внутри вулкана, отделенным от мира внешнего обрывистыми стенами. Полуторакилометровую в поперечнике чашу заполняла растительная жизнь. Поверхность кратерного озера пряталась под темной зеленью камыша тотора, зарослями грязной травы вдоль берегов. Запах болота поднимался кверху, завершая последним штрихом картину мрачной неуютности. Застывшая гнилая киста в дупле больного зуба уснувшего великана, а не вулкан, подумал Тайменев, закрывая пальцами ноздри.