— С удовольствием на это посмотрю, — засмеялся Сашка, приподнялся, потянулся к ремню и…
… И я громко, протяжно застонала. Так, как никогда в жизни ещё не стонала, даже в тот вечер, когда он мне массаж делал. А всё потому, что лежала я с раздвинутыми ногами, и Сашка, пытаясь достать до ремня, проехался пуговицей и молнией на своих джинсах по самому чувствительному месту на моём теле.
У меня даже в глазах потемнело, настолько это было резко и остро. Я несколько секунд ничего не соображала, жалобно всхлипывая и закатывая глаза от наслаждения.
— Интересно… — пробормотал Сашка, вновь спустился ниже — и опять проехался по моему телу, только теперь уже сознательно нажимая на меня всем корпусом.
Я задёргалась под ним, тяжело дыша. Между ног было горячо и всё пульсировало, словно там билось ещё одно сердце.
А Лебедев совершал движение за движением — вниз-вверх, вниз-вверх… И я даже не могла попросить его перестать — совершенно потеряла способность говорить, только стонала, всхлипывала, хныкала и тяжело, прерывисто дышала.
Вся моя суть сосредоточилась в ту минуту там, между ног, где сладко тянуло, где было жарко и влажно, и где с остервенением, всё набирая скорость, тёрся о меня Лебедев.
В какой-то момент в глазах что-то вспыхнуло, а внизу вдруг лопнуло это колоссальное напряжение, расходясь по всему телу сладко-горькими волнами — и я застонала, полностью расслабляясь и ощущая, как по щекам текут слёзы.
Через пару секунд Сашка освободил мои руки, и я прошептала, не открывая глаз:
— Убью.
— За что? — ответил он настолько странным голосом, что мне безумно захотелось распахнуть глаза и посмотреть Лебедеву в лицо. Но я побоялась. — Тебе же хорошо. И заметь, я сдержал своё слово и не трогал тебя.
— Неужели? — фыркнула я, и от резкого движения внизу живота вновь будто бы что-то вспыхнуло.
— Конечно. Это не я, а мои джинсы.
— Зашибись… — пробормотала я, поворачиваясь на бок и подкладывая руку под голову. — И ведь помыться хотела…
— Мойся. Если хочешь, я тебе даже помогу.
— Не хочу!
Сашка засмеялся.
— Ну тогда лежи пока. Сначала я душ приму, а ты отдыхай… после трудов праведных.
— Гад, — буркнула я, но он уже ушёл.
Лебедеву, конечно, легко. Ему-то это ерунда — подумаешь, довести девушку до оргазма. Он-то не знает, что у меня этот оргазм — первый!
Если говорить чисто формально, то Сашка прав — он действительно меня не трогал… ну, там. За него всё сделала сила трения.
Ладно. Поговорю с ним на эту тему завтра. Сейчас слишком хорошо… и спать хочется.
Я успела сбежать из Сашкиной комнаты до того, как он вернулся. Потому что понимала — если я буду лежать здесь, когда он вернётся из ванной, то вряд ли вообще уйду из комнаты Лебедева. И возможно, ему даже не понадобится ремень, чтобы меня задержать.