Ириной, но всегда отмахивался от собственных мыслей. Во-первых, у него была
девушка, и он собирался сделать ей предложение, а во-вторых, Люда была
малолеткой, как по паспорту, так и по уму. Что может связывать Богдана - студента
третьего курса института, - и первокурсницу медицинского училища? Что может
быть общего у взрослого мужика, с опытом и определённым интересом, и этой
малявки? В светлые чувства и намерения со стороны Богдана не верилось, даже
если и мелькнёт у него такая мысль, то будет раздавлена за ненадобностью. Из
слишком простой семьи была Люда, безотцовщина к тому же. Теперь уже бывший
приятель использовал таких простушек в койке, потом бросал их или продолжал
навещать время от времени, серьёзные же ставки делал на других девушек, беда
была в том, что сам он девчонок другого полёта не очень-то интересовал.
Бронислав нахмурился и ещё раз посмотрел на парочку у дверей общежития,
Богдан нагнулся под невысокий росточек Люды и поцеловал её, крепко удерживая в
руках брыкающуюся девушку. Захотелось врезать ему хорошенечко, от всей души.
Размазать его и без того разбитое лицо по заледенелой дорожке у крыльца общаги. -
Какие люди, - Богдан обернулся и уставился на Бронислава с Ириной, Люда уже
скрылась за дверями. - И вам не хворать, - Бронислав встал напротив бывшего
друга, от чего тот словно уменьшился в росте и плечах, сморщился. - Что же ты,
Ирина, вчера со мной валялась в койке, сегодня снова с ним? Нехорошо, что скажут
люди, что скажет папа?.. Ай-ай-ай. Была приличная девушка, порядочная. Ирина
отступала к крыльцу, борясь со слезами. - Ты не переживай, - продолжал Богдан. -
Я честный человек, могу жениться, всё как у людей будет, и все забудут, какая ты
потаскуха, и сколько мужиков через тебя прошло. - Рот закрой, - Бронислав говорил
тихо, почти шипел, сам себя он слышал с трудом. - Я-то закрою, мне-то что, всё
равно теперь всем известно, что ты ненагляду свою на горячем застал. Гордости у
тебя нет, что ли? Снова за ней волочишься... ну-ну. - У тебя, я погляжу, вагон
гордости, - Бронислав окинул взглядом бывшего друга. - А мне гордость ни к чему,
- гадко засмеялся, - лишнее это. Прижму Ирку твою, свадебку сыграем, она мне
ещё благодарна по гроб жизни будет, что от пересудов её спас, ноги целовать
станет, вместе с папашей её, тогда и стану гордым. - Отец причём? - Бронислав
видел, в каком ужасе на Богдана смотрит Ира. - А ты думаешь, его по головке
поглядят за аморальное поведение дочери? - Что? - Ира прошептала и прикрыла рот
ладонями. - Что слышала, станет известно, где надо, тогда и поговорим, а пока