вырваться, получалось даже слаще. - Нет, - Катерина отвернула голову к стене и
снова покрылась багровым румянцем. - Почему? - ему можно было выдать какую-
нибудь театральную премию за то, как он это спокойно и вкрадчиво сказал:
«Почему?» Марк даже приотпустил её руки и легко подул на прядь волос, которая
лезла в глаза Катерине, убирая негодную. - У меня эти дни, - тихо-тихо, он даже не
сразу понял. - Месячные? - Да, - вот тут она уже шептала. - Можно и в месячные, -
посмотрел с сомнением на Катю... да, явно не идея тысячелетия. - Хотя, ты права,
первый раз в это дело... - он отпустил окончательно руки и сел рядом. - Сразу надо
было сказать. - О таком не говорят, - она даже не пыталась встать или дёрнуться,
лежала себе спокойно, говорила тихо, только краснела. Поправил то, что было в
штанах, почти кончил от прикосновения, даже погладил себя пару раз, закрыв глаза
от удовольствия. - Катерина, а может, минет, а? - при слове «минет», спина и ноги
покрылись испариной. Его возбуждение переходило разумные границы, а он сидит
тут, светские беседы ведёт. - Что это? - Ну, в рот, если по-простому. - Катерина
поднялась и смотрела на Марка так, словно он ей открыл Америку и Антарктиду
одновременно. - Это... в рот? - она, видимо, от неожиданности, показала пальцем,
что именно «это», и в какой рот, и ведь не перепутала, догадливая. Слово
«трахнуть» знаем, а детали неизвестны. Нахваталась у ранних подружек, а у самой
каша, похоже, в голове. - Да, - коротко кивнул, а что тут скажешь. По сути, права.
«Это - в рот». - Ты меня даже не поцеловал ни разу, и... - вот таких глаз он ещё не
видел у Катерины. Обиделась? Он её не целовал? Да он её зацеловывал... хотя,
действительно, в губы он её и не целовал, не приходило в голову. - Катенька, а тебя
целовали? Умеешь? - до чёртиков захотелось стать первым, вот тут - первым, во что
бы то ни стало. - Нет, - снова отвернулась, уютная такая, волосы взлохмачены, щёки
алеют, а кожа на лице гладенькая, бархатистая. - Пододвинься ко мне, - села ближе,
он смотрел на её губы, нецелованные, и ощущал себя примерно таким же -
нецелованным и неопытным. Нагнул голову, приблизился к лицу, Катины глаза
были чернющие, сверкающие. Сухие губы к сухим губам, скользнули, задержались,
снова скользнули. Захватили в плен нижнюю губу, сжали, никакого языка, только
дыхание. Легко прикасаясь. Соприкасаясь. Остро. - Это твой первый поцелуй, -
отодвинулся немногою - А это - второй, - жёстче, не сразу, но ощутимо, чтобы
понять самому, впитать в себя это дыхание и вкус. Какой же там оказался вкус,