Но не для меня!
Я двумя ногами стоял на земле, а не витал в облаках. И меня не очень заботили мечты человечества, которое меня и за своего-то не держало – так, расходный материал.
– Давай не будем торопиться,– выдохнул я.– Прежде чем кого-нибудь мочить в прямом и переносном смысле, давай всех послушаем. Тут интересные вещи рассказывают, а ты перебиваешь. Может, стоит узнать, зачем он вообще пришел к нам и все это рассказывает.
– И вправду!– медичка мгновенно переключилась на Двойника.– А тебе чего надо? Эти друзья стреляют по нам, дурачат и разыгрывают из себя что-то, чтобы до корабля добраться. А у тебя какой интерес? Хочешь, чтобы медицинский станок в хорошие руки попал? В твои?
Двойник сдержанно улыбался, но молчал, чего-то выжидая.
– Какая разница, что я скажу?– он многозначительно развел руки.– Не факт, что это будет правда. Здесь все что-то говорят или о чем-то не договаривают, потому что каждому от тебя что-то нужно. Даже ей…
Возможно, я бы не обратил внимания на его выпад в сторону Лисьен, но ее ответная реакция была красноречива. Все произошло в считанные секунды. Я услышал, как клацнул затвор пулемета за спиной, и отреагировал мгновенно.
Прежде чем медичка успела разбудить огнестрельного монстра, я одним толчком опрокинул ее на пол и, навалившись сверху, приставил ствол своего скорострела к ее подбородку. Медичка несколько раз выгнулась, пытаясь меня сбросить, и обмякла. Она злобно сопела и сверлила меня глазами.
Я чувствовал под собой ее тщедушное костлявое тело, в котором скрывалась неожиданная сила. Я понял, что всегда ненавидел эту азиатку, и, раскроив ее неприятное лицо в кашу свинцовыми пулями, наверняка испытал бы если не удовольствие, то облегчение. Лисьен излучала опасность, даже когда безобидно сидела, поджав ноги, в кресле кают-компании. Теперь, как выяснилось, она носила в себе тайну, которая перевернула мой дерьмовый мир вверх ногами. И если раньше я ходил по колено в этом дерьме, теперь оно нескончаемым потоком лилось мне на голову.
У медички по-прежнему оставались тайны от меня:
– Я тебя предупреждал,– процедил я ей сквозь зубы, косо оглянувшись на Двойника, который за это время даже не шевельнулся.
Обитатели вольеров внимательно наблюдали за потасовкой, но благоразумно воздержались от комментариев. Я не был уверен в том, кому конкретно предназначалась ее пулеметная очередь, и было бы глупо выяснять это на практике. У меня не было паранойи – я просто никогда и никому не доверял.