— Похоже, пора тебе кое-что объяснить о сидах. Только сначала сядь, а то у меня от твоих метаний уже в глазах рябит.
Арак сел на кровать и уткнулся в плечо Джарета.
— Я всё понимаю, — простонал он. — Ганконер не сможет очаровать Аниалу, потому что влюблен в Лекку. А ты… Но я просто не смогу… Боже мой, ну почему, почему мы с тобой оба мужчины?! — он сглотнул. — Мне сегодня странный сон приснился. Как будто когда-то, давным-давно, мы были вместе. Или это были наши предки?
«Всё страньше и страньше». По спине Джарета пробежали бодрящие мурашки.
— Даже если так, я не смогу в тебя влюбиться, Ари.
— Я понимаю, — Арак отодвинулся. — Я знаю, что это неправильно и мерзко, но ничего не могу с собой поделать… Ганконер рассказывал, что там, в вашем мире, ты умеешь превращать. А ты сможешь превратить меня?
— В кого?
— В кого угодно, — Арак обхватил себя руками. — Только чтобы я был с тобой.
— Никогда не желай так опрометчиво, — серьезно сказал Джарет. — Едва ли тебе понравится, если я превращу тебя в гоблина. Или наложу такие чары, что ты будешь считать себя девушкой.
— А по-настоящему никак? — на щеках Арака проступили красные пятна.
Джарет засмеялся.
— О нет, на такое способен только бог, да и то не каждый. Но у меня есть дочь, она очень на меня похожа. И если вы друг другу понравитесь, я обещаю, что не буду мешать вам.
«И это решит сразу две проблемы, — подумал он. — А с памятью предков мы разберемся потом».
— Дочь? — глаза Арака просияли надеждой.
— Ее зовут Дарина, — Джарет нежно улыбнулся. — Я вас обязательно познакомлю. Но ради этого свидания нам предстоит еще немало сделать. И для начала мне нужна новая одежда.
Арак коварно усмехнулся.
— Я возьму у Кратоса.
— Почему ты позволяешь Джарету командовать? Ведь ты старше! — Лекка смотрела требовательно и с обидой.
— Возраст тут не при чем, — вздохнул Ганконер. — Я действительно нарушил правило. Понимаешь, Арак сейчас нужен Джарету почти так же, как ты — мне. Это сложно объяснить…
— Я уловила суть, — Лекка отвела глаза. — Не беспокойся, я постараюсь сдерживаться и не цепляться к Араку. Обещаю.
— Ты настоящее сокровище, — Ганконер прижал ее к себе и поцеловал в макушку.
Лекка прикусила губу. Она не поняла смысла всех слов в угрожающей фразе Джарета, но и того, что поняла, ей хватило. «Этот мальчик мой». Получается, что у фейри тоже есть рабство. И даже страшнее, чем у людей. Ни Джарет, ни Ганконер не считают Арака ровней. Значит, и ее тоже?
«Мы умеем быть благодарными». Но в чем выражается благодарность сидов? Лекке стало не по себе. У нее возникло такое чувство, словно она стоит перед мостом через пропасть. Мост красивый, но сделан из какого-то неизвестного материала. И непонятно, выдержит ли он ее?