На это заявление я хмыкнул. Да, действительно, за кровавую баню, что находили на месте очередного задания чистильщики, меня отчитывали не раз и не два. Но, как бы не было недовольно командование, от своих привычек я отказываться не собирался. Собакам — собачья смерть, как говорится.
— Так вот. Как я уже сказала, для тебя террор, — тут я окинул её холодным взглядом, которым обычно смотрю на свои цели. Она закашлялась. Так этой стерве и надо. Будет знать, как сравнивать меня с жалкими террористами.
— Нууу, то есть… кхм… слишком радикальное решение проблем в некоторых случаях является нормой, и на это практически не обращают внимания. Но тут ни с того ни с сего белый демон проявляет небывалую доброту и сострадание и спасает какого-то безродного оборванца.
На этой фразе я невольно сжал челюсти, но так, чтоб это было незаметно. Да как они смеют! Разве это не моё личное дело? Но следующие слова Эмилии немного объяснили ситуацию и охладили мой пыл.
— Ладно бы ты просто его спас, но ты спас его, рискуя собой, — она уже более серьезно посмотрела на меня, и удостоверившись, что я её внимательно слушаю, продолжила, — Ты — оружие, в которое орден вложил огромное количество денег и средств. Множество ученых годами изучало и создавало каждую деталь в твоём теле. А твоя белоснежная кровь — просто произведение искусства, — по нездоровому блеску её глаз я понял, что если её не одернуть, то мне еще долго придется слушать восхваления на тему моего внутреннего состава. Резким движением я сменил позу, одновременно отвлекая девушку от её восхищений и показывая своё неудовольствие. Она непроизвольно дернулась, отреагировав на смену обстановки и уже более спокойно продолжила:
— В общем, ты слишком дорогая игрушка, чтоб терять тебя из-за какого-то оборванца из трущоб. Вот руководство и всполошилось.
— То есть, ты хочешь сказать, что всё, что ты творила тогда, было всего лишь психологическим тестом? — я добавил в голос немного ультразвука, — Не вешайте мне лапшу на уши, мисс Краш. Если в обеспокоенность моим психологическим состоянием верхушки я еще могу поверить, то в то, что вам позволили проверять мою психоустойчивость такими методами, я никогда не поверю.
— А вот и разрешили, — женщина, видимо полностью вернув себе уверенность, задорно подмигнула и, как маленький ребёнок, показала мне язык. И вот это сотрудник научного отдела и мой куратор? Да тут не у меня психику надо проверять, а у неё. Про отсутствие такого чувства, как самосохранение, я вообще молчу.
Эмилия, не слезая со стула на колесиках, подъехала к массивному столу и начала рыться в разложенных на нем документах, от усердия даже прикусив кончик языка. Невероятное ребячество…