Побрызгалась с братом, посмеялись, подоила Бурую, вернулась с ведром молока… и наткнулась на затравленный взгляд мальчишки, тихо сжавшегося в углу на лавке.
Поджав губы, ничего не сказала, молча позавтракала тем, что мать на стол поставила, и этому, недонахлебнику, рыкнула, чтоб ел и не выделывался. А то удумал страдать с утра пораньше непонятно над чем.
Вышла во двор, оседлала Каурого, вернулась за эльфом, вытащила его и чуть не силой запинала на коня.
Ехали молча. Акита злилась, Нинор сидел перед ней с прямой спиной, весь из себя непонятый.
Неподалеку от городских ворот девушка спрыгнула на землю, сдернула страдальца и потребовала:
— Рассказывай!
Эльф фыркнул и отвернулся. Потом все же прочухался, что от капризов толку не будет, да и глупо начинать опять рожи строить, когда больше суток нормально общались.
— Я сбежал. От отца сбежал. А к матери не заходил, пошел сразу брата искать. Он пропал еще в начале лета, и его никто не ищет, — Нинор так взглянул на Акиту, что она сразу поняла, переспрашивать и уточнять почему — не надо. Странные они там все. Вроде единой деревней живут, а вроде как, получается, что каждый отдельно.
— Эти женщины на меня не в лесу напали, а на дороге. Так что сам виноват. Наверное… — эльфенок посмотрел на скептически поджавшую губы девушку и вздохнул: — Мои скажут, что сам.
А потом, запинаясь, волнуясь и подбирая слова и иногда переходя на эльфийский, мальчишка попытался донести до Акиты свою идею: «Пусть отец думает, что я у матери, мать — что я у отца. Они так долго могут думать, потому что не разговаривают друг с другом, после того как отец меня к себе забрал».
— А когда поймут, что тебя нет ни там, ни там? — поинтересовалась девушка, обдумывая, как правильнее теперь поступить.
— Ну, если начнут переживать, то вернусь к матери. Буду с ней жить, — судя по выражению лица, жить вместе с матерью Нинор не очень хотел. — Отец-то меня уже к себе не возьмет.
— Даже с косой? — уточнила девушка. — Можно же не рассказывать про то, что с тобой случилось.
— Соврать? — большие черные глаза, казалось, стали еще больше и чернее. — Своим врать нельзя!
Акита лишь пожала плечами. Нельзя так нельзя. Хорошее правило, верное.
А эльфенок вдруг состроил ужасно умилительное умоляющее лицо и попросил:
— Помоги мне найти брата! Мать без него зачахнет…
— Тогда расскажи все по порядку.
Девушка кинула на траву возле дороги покрывало, которое всегда брала с собой, уезжая надолго из дома. Уселась сама и дернула за руку мальчишку, тоже заставив сесть рядом.
Мать Нинора сначала родила сына от человека. Конечно, не совсем по любви, в это никто не верил. Но по согласию. Только это все равно означало, что в лесу ей теперь места не было. Но она была с человеком, пока тот не умер — люди мало живут, а военные люди тем более. Потом пришла на окраину и приглянулась отцу Нинора. «Грязные» должны быть рады, когда их заметили «чистые», только женщина рада не была. Но от ребенка не избавилась — у эльфов это считается страшным преступлением. Хотя младшего сына не любила, что понятно. А после того как отец забрал Нинора к себе, вообще почти забыла о его существовании.