Девушка в искренность намерений Нинора не поверила, но хитрость оценила. Раз они теперь одна семья, значит, и брат эльфенка Аките не чужой. Придется искать, хочется ей или нет. Родню ж в беде бросать последнее дело, так вон даже эльфы не поступают, оказывается.
Нинор уснул почти сразу, наверное, и правда измотался, бедолага, изнервничался. А Аките не спалось. Стоило только задремать, как перед глазами возникал привязанный к столбу эльф и его злющий ненавидящий взгляд прямо пробирал до костей.
«Как бы сарай не поджег, бес остроухий», — запереживала девушка. Еще поерзала, теперь представляя картинки пожара, одну страшнее другой. Вздохнула. Выползла из-под теплого одеяла, прикрыла Нинора, который уже сразу лег в ее кровати, минуя попытку зарыться в шубы. Запихнула босые ноги в высокие сапоги, специально выставленные, чтобы в них по нужде выбегать ночью удобно было, и накинула сверху на ночную рубаху длинный теплый зипун.
Вот в таком виде и заявилась в сарай к эльфу. Краса неописанная.
Правда, привязанный к столбу спасенный тоже выглядел не очень завлекательно, только глазища черные сверкали зло, но при этом один был немного припухлый, и кожа вокруг него отливала легкой синевой, а волосы спадали на плечи давно немытыми жесткими снопами. На ступни вообще не глядеть бы… и губы все потрескались. Поили ли его там? Кормили ли?
Вот какое ее дело, сдавать надо дяде Гошу было или к своим завтра отвезти. Привязать обратно на Гнедого — и обратным ходом и коня, и эльфа. Всех с дома прочь…
Хотя Нинора уже жалко, тем более он же посевами заняться обещал.
Тут Акита вспыхнула, потому что от питья и еды мысли переметнулись к другим житейским надобностям. Сама-то она перед тем, как в сарай завалить, нужду справила, а этот… Но не ей же его?.. Даже если от столба отвяжет, то…
Сухие потрескавшиеся губы оскалились в наглой ухмылке, словно эльф бросал Аките вызов. И вся жалость мигом выветрилась у девушки из головы, осталось только дикое желание поскорее избавиться от этой по ошибке спасенной головной боли. Даже целительницу вызывать расхотелось. На Гнедого и к своим… Там пусть про судьбу брата Нинора кому надо рассказывает. Не ее это печаль-забота, даже после того как Нинор побратимом кровным стал. Все равно не ее… У нее тут куры, кролики, Бурая, Каурый, мама с Солем. Хватает ей головной боли!..
— Что, даже воды не дашь попить? — хриплый, словно сорванный голос резанул по натянутым, как тетива лука, нервам. Но Акита сдержалась, не вздрогнула под насмешливо-злым взглядом, вышла на улицу, добрела до бани, где в бочке с водой плавал ковшик, чтобы плескать на камни. С ковшиком дошла до колодца и зачерпнула холодной чистой воды из ведра, а потом вернулась в сарай.