— Ну ничего ты так развлекся, — с неким даже одобрением выдала она через минуту. — И даже дом не поломал нафиг совсем. Пошли еду искать?
Я поскрёб затылок.
— Иди, я догоню. Скафандры проверю… да и вообще, прибраться надо за собой.
— Офигеть, какой ты вдруг хозяйственный, — хмыкнула Точка, вытрусила из узла свою белку? своего бельчонка? своего зверька? посадила себе на плечо и потопала куда-то вверх по лестнице, принюхиваясь на ходу. Я заметил, как ее симпатичное девчачье личико заострилось, принимая некоторые черты звериной морды, а немного курносый нос потемнел, становясь похожим на барсучью пуговицу. Нда… девочка уже освоила полуоборот. Непростая девочка, ой, непростая!
Она ушла, а я переключился на трупы. Проверить одежду действительно стоит, стащить тела в одну кучу не трудно, хотя один бы я подобной чепухой заниматься не стал. Но не поиском же кормёжки мне заниматься! Если бы мясо требовалось добыть зубастое, когтистое, опасное, из джунглей… я бы добыл и принёс, а там пусть занимается.
С обыском я управился быстро. Подумав, всё-таки оделся. Неохота демонстрировать девчонке свою на неё реакцию… Пробежался по базе, осмотрел все закутки, прикинул, где что взять и что нам пригодится, чтобы путешествовать втроем.
Что-то я разогнался… Я-то точно в сельву возвращаюсь, меня там Шея для сворачивания ждёт. А Точка? Девица явно себе на уме. Не потащу же я её с собой силой, если она вдруг решить остаться в местах, где есть мобильная связь и теплый сортир. Вывернется. Да и зачем бы? Нет, понятно, что хочется, и медоед внутри уже вовсю рычит: «мое!» Ша, разберёмся. С базы в любом случае вместе уходить.
Закончив обход, я пристроился на нижних ступеньках лестницы ждать обед. И думу думать. С медоедом договариваться. Ишь, гнездо ему…
Точка.
Впервые! Впервые за пребывание в этом долбаном мире я вымылась! Под душем, боже, какое блаженство… скунс сидел на бортике душевой кабины и встревоженно стрекотал. Вода с потолка ему не нравилась — что взять с дикарской морды. Я бы шуганула, потому как все равно мужик, хоть и белк с встроенным вонярусом. Но толку? А то он меня голой не видел.
Только брызгала ему в морду, если слишком громко свиристел, он очень смешно фыркал и начинал быстро-быстро вытирать мордочку лапками. Но не уходил.
За это блаженство я готова была пойти и еще раз поубивать всех пополам и в клочки. Тем более, что гады заслужили. Из почти двух десятков дикарей, привезенных сюда в качестве дичи, выжили я, скунс и медоед Карл.
Немного странно было, что я так спокойно отношусь к зверской расчлененке, но это и раньше было заметно — медоедка в моей голове обживалась все основательнее. А ей было глубоко пофиг на всяческие моральные проблемы.