С медициной я не успела — только примерилась, как закрепить повязку, вернулся Марук. И не один. А с этим их… кьяром.
— Я научу тебя покорности, девка, — заявил он на весь зал, мне даже показалось — слишком громко, как будто нарочно. Но тут вдруг стало не до анализа его мотивов.
Этот козлина что-то подкрутил в своем артефакте, потому что насильственный оборот снова стал дико болезненным, а еще очень… очень… очень медленным!
Этот скот будто издевался, водил зримо возникшим лучом артефакта по моему бьющемуся и орущему телу сверху вниз и обратно, провоцируя волны изменений. Причем не полных, а словно застывших где-то на полуобороте, на стадии жуткого урода, человеко-зверя.
Я каталась по земляному полу ямы, рыла его внезапно отрастающими и исчезающими когтями, грызла зубами до пены изо рта, выла, орала… и не понимала. Не понимала, зачем он это делает?!
Наказывает? Да нахрен! Не верю! Это на него не похоже, и взгляд у него неправильный, и вообще… ну умеют дети из приюта читать настроение воспитателей даже по одной только позе!
Марук вовсе не издевался. Не наказывал, хотя объявлено было именно это. Он меня… учил? Жестко, безжалостно, на грани выживания. Учил чему?!
Не просто обороту. Он учил меня полуобороту. Умению становиться зверем лишь частично. Но зачем?!
Зачем?!
Хрен поймет этого загадочного заГада. Не знаю, сколько он надо мной издевался. Долго. А потом спокойненько заткнул свой артефактик за пояс, и… ушел. Молча.
Я отползла к земляной стеночке, благо местное рабонаселение теперь шарахалось от меня, как от чумной. Свернулась в клубок и отрубилась. Что там дальше будет — разберемся. А сейчас надо набраться сил. Ой, а у меня бок зажил… и нос. Кажется. Хм…
Карл.
Крепко, видать, Древорубов прижало. Пригнать не меньше десяти отрядов ради придонной шушеры? Хе. Нижние уровни прочесали частой гребёнкой, ни одну вошь не пропустили, ну и меня, естественно. Так бы я им и позволил себя пропустить.
Жаль продукт было переводить, но я, сцепив зубы и наступив на хвост жадности, грохнул бочку и с ног до головы облился мухоморовкой, чтоб от меня выпивкой на весь ярус несло. И лёг обсохнуть под кустом, точно на пути у одного из отрядов. Рожу предварительно грязью измазал, от дорогущей одежды из шкуры гокаря, способной оставаться на теле во время транформации в зверя и обратно, избавился, припрятал в тайнике до лучших времён. Обмотался вонючей шкурой, для правдоподобия снятой с первого попавшегося забулдыги. Забулдыга вякал ещё, возражал. До первой зуботычины, а потом сразу согласился с моими доводами.