— Ага, — вмешался правдолюбивый ребенок, — ты уже много чего нашел и поразведал. Как увидел на хвосте блесточки, о всех обещаниях забыл!
— А то, что кухарка упала в обморок, а у жены старшего конюха начались роды, это мелочь, недостойная внимания нашего котика, — констатировала Иришка.
— Ну еще бы. Он у нас натура высокохудожественная, интересуется исключительно произведениями ювелирного искусства, — поделился наболевшим рыжий.
Кот только молчал стыдливо, даже хвост под себя поджал.
— Интересно, а коты краснеют? А если краснеют, то все или только лысые? А от чего от стыда или от злости? А от холода они синеют? — поддержала беседу некромашка.
— Сейчас дойдем до своих покоев и разберемся, девочка моя, — пообещала маркиза.
— Ну вы! Ну вы и мяуууууууууууу! — кот соскочил с касова плеча и пустился наутек, заставив служанку метнуться к стене.
— И не мяукай при ребенке, — хмыкнул Грег и посмотрел участливо на горничную. — У меня есть прекрасная настойка, укрепляющая нервы.
Та в ответ только поклонилась молча и продолжила путь. Совсем скоро она приглашающе распахнула широкие двери господских покоев и с каким-то странным ожиданием уставилась на маркизу.
Иришка, чья интуиция весь вечер вопила благим матом, в свою очередь посмотрела на придурочную девку, придержав за рукав направившуюся к дверям некромашку.
— Надо бы котика вперед пустить.
— А зачем? — черные глазищи азартно сверкали из-под рыжей челки.
— Примета такая. Хорошая. Пушок! Ты где, бесстыдник?
— Что? — усатая морда выглянула из-за ближайшего угла.
— Иди, — Иришка указала рукой направление.
— Зачем? — подозрительно осведомился кот.
— Надо, Пушок. Иди.
Кот горестно вздохнул, по очереди посмотрел на всех присутствующих, но не найдя ни в ком сочувствия, склонил голову, прижал уши и почти ползком направился к дверям, чуть помедлил на пороге, а потом с видом идущего на казнь мученика, шагнул в гостиную. Шаг, еще один, а потом он завалился на бок.
— Что с тобой, Пушочек? — теперь удерживали Иришку, которая рвалась на помощь любимому питомцу.
— А? — он с трудом приподнял голову, а потом перевернулся на спину и помахал лапами. — Ковер тут хороший, одна беда — сильно щекочется.
— Ну все, друг, беги! — счел своим долгом предупредить рыжий. — Ибо настал твой последний час.
Хохоча, он подхватил жену на руки и шагнул в покои, Грег скользнул следом, по прежнему сжимая ладошку Аолы.
— А ты куда? — Тео придержал метнувшуюся было прочь девку. — Поговорить надо, милая.
* * *
— Ну рассказывай, — распорядился колобок, усевшись в кресло, и поерзал в тщетных попытках устроиться поудобнее, однако у него ничего не получилось. Старинное с высокой резной спинкой кресло выглядело конечно солидно, но об удобстве и речи не шло. Жесткое сиденье немилосердно давило на истерзанный дальней дорогой зад, оттого настроение, испорченное холодным приемом, вовсе упало. Сил изображать веселого дурачка не осталось.