Да и, честно говоря, лениво ей было к реке тащиться. Все же и тут поговорить можно, все соседи на полях, подслушивать их разговор некому.
Но чтобы не смущать Вэяру, Цуна предложила ей в дом зайти и там все обсудить.
Уже сидя за длинным столом, девушка выдохнула и как на духу рассказала все, что утаила от родной сестры. Рассказала о принце и том, как с его милостыни ей удалось устроиться на столь хлебное место как помощница главной кухарки. Подробно пересказала события, что произошли во время их совместного похода на рынок. И то, как правитель во второй раз спас ее от смерти и от позора.
Цуна только ахала, не перебивала, а после рассказа о том, как застала его Вэяра с женщиной, поднесла воды.
– Нет, я все понимаю, – зло проговорила девушка. – Он мужчина. И без женщины тяжело. Да и как такой человек, как принц Эгнорон, может остаться без внимания женского? Но вот скажи мне, Цунка, зачем Духи подтолкнули меня в спину? Зачем вывели именно туда? Ведь замок немаленький, коридоров много. Почему именно в этот момент я попала туда? Если бы я не знала… Не видела…
– То было бы только хуже, – проговорила девушка и тут же захлопнула рот.
Знала она, насколько ранима ее подруга, понимала, что сейчас та может разрыдаться.
Но Вэяра лишь перевела серьезный взгляд на Цунку и коротко кивнула:
– Да, ты права. Как всегда, права.
«Ничего себе, – подумала та. – А не подменили ли нашу Верьку в замке-то? Когда это она так повзрослеть успела?»
– Но и это не все, – вздохнула помощница главной кухарки. – В тот вечер я повстречала другого мужчину. Он из знатных, но отнесся ко мне не как к простолюдинке или служанке. Успокоил, проводил, показал, насколько прекрасна эта жизни. Знаешь, Цуна, он словно специально появился, знал, когда подобрать момент.
А Цуна слушала и отмечала разницу в поведении подруги. Когда она говорила о принце несколько дней назад, тогда у реки, ее глаза горели от счастья, на щеках то и дело появлялся румянец, а голос дрожал. Вела она себя как одержимая. Как больная лихорадкой.
Сейчас же об Эгнороне Тхори она говорила с какой-то обидой и злостью, хотя и не имела никакого права, чтобы обижаться и злиться на него. Но по-прежнему ее к нему влекло, это было видно по все еще горящему взгляду.
Но и мечты разнились с реальностью, потому поутих пыл. И не знала Цуна, хорошо это или плохо.
А вот о новом знакомом, о том, о ком знала только имя, Вэяра говорила тихо и аккуратно, будто сама была не уверена в том, что все произошло на самом деле. Что не привиделся он ей, был настоящим.
И не расписывала девушка его внешность или черты характера. Она рассказала только о его поступках, и это зацепило Цунку.