— Ну, что ты, Виола, как можно так думать о столь милой девушке, как вы, — удивилась сестра.
— Эту милую девушку я не раз встречал на местах преступлений. И я не спешил бы называть её Виолой, возможно, это её не настоящее имя.
— Это моё настоящее имя, — резко ответила она.
— Допустим. Тогда можно вас ненадолго отвлечь, госпожа Виола Рогерт? — упустить такую возможность я не мог.
— Можно, но только если пригласите на этот танец. Люблю, знаете вальс.
— Прошу, — я подал ей руку, и мы прошли к танцующим парам.
Заиграла музыка, я положил одну руку ей на талию, в ладонь другой она вложила свою и кажется, я немного забылся, потому как все фразы, которые я собирался ей предъявить, мигом куда-то исчезли.
— Значит, приемная дочь? — спросил я.
— А ты думал я ему просто наемница? Да такую непослушную наемницу он бы сразу выпорол и самолично сдал в городскую тюрьму.
— Отчего же он тебя раньше не представил обществу?
Она погрустнела.
— Здоровье у папеньки нынче плохое. Сам понимаешь, работа у него нервная.
— Что на счет мертвого парня, посыльного из Венска?
— Да, кстати, что было в письме, которое он доставил Аландору?
— Каком письме? — Алан ничего не говорил, неужели она знает то, чего не знаю я.
— Да ладно тебе, угрозы ведь? Значит Аландору угрожают? Это кто-то из послов? Но кто из троих? — и она, прищурив глаза, глянула в сторону сидевших и ничего не подозревающих послов.
— Откуда тебе это известно? — я немного сбился с ритма.
— Мне кажется, это Гордон Шольц. — увлеклась она мыслью. — Он какой-то подозрительный. У тебя еще осталось моё зерно Давла? Давай я ему незаметно подкину, — по заговорщицки произнесла она, словно мы подельники и всю жизнь хаты вмести обчищали.
— Ничего ты подкидывать не будешь. Тебе вообще лучше не напоминать мне про тот день. И повторю вопрос ещё раз, откуда ты узнала про письмо? — пришлось сделать вид, что я знаю об этом её таинственном.
Она стала очень серьезной и эта взрослость в её глазах заставила меня, наконец, раскрыть свои глаза и увидеть перед собой не ту семнадцатилетнюю девушку, с которой судьба меня столкнула ночью под кроватью в засаде, а взрослую, молодую и безумно прекрасную женщину.
— А ведь правду говорят, что вы, господин Шеккер — шериф до самых кончиков пальцев, до самых костей. Этот танец был худшим допросом в моей жизни, — чуть повысив голос, выпалила она и одна пара даже обернулась на нас. — Что ж хорошо, о письме я услышала от Маргарет из «Сладкого меда». Советую вам сходить туда и допросить её лично. Если конечно, вам Зая это позволит. Вы ведь так и не научились разговаривать с женщинами.