Я остался один. Сумерки сменились лунной ночью. Ветер совсем стих, и только слабые шорохи в траве нарушали тишину. Мне было не по себе, ведь совсем недалеко лежали мертвецы. Если честно, покойников я боюсь с детства.
Взрывы показались мне совсем слабыми. Если бы не безветренная погода, я бы их, возможно, не расслышал.
Время тянулось, я все ждал, но стояла тишина. Может, действительно, прошло много времени, или мне просто так показалось. Наконец я услышал быстрые шаги и на поляне появились две тени.
— Чуть ноги унесли! — раздался мужской голос — Как думаешь, за нами гонятся?
— Вряд ли, темно уже.
— Все равно давай свои мешки найдем, да ходу отсюда!
Послышалось бульканье. Я сжимал гранату в руке, понимая, что нужно просто ждать. Отравленное вино должно было все сделать за меня.
Третий вышел на поляну почти неслышно.
— Хряпа, Семен, — раздался негромкий голос.
— Орел! — отозвался один из двоих. — Вино будешь?
— Нет, — отказался пришедший. — Нечего рассиживаться — уходим!
Я ударил по гвоздю камнем, припасенным заранее, и бросил гранату. После громкого взрыва наступила тишина.
Потянулось ожидание. С поляны не доносилось ни звука. По большому счету, в кустах меня удерживал страх, а не инструкции Максима.
Я боялся, вслушивался в тишину, пытался что-нибудь рассмотреть на поляне. Моя рука сжимала гранату, я терпел.
Как выяснилось, выжидал не только я. Кто-то медленно и осторожно уползал с поляны. Я бросил вторую гранату, целясь в источник звука.
Через несколько секунд тишины почти над моим ухом раздался знакомый голос:
— Воюешь?
Максим прислушался и смело направился на поляну.
— Молодец, Серега! — через несколько секунд сказал он. — Все трое готовы. Главная тварь отбегалась.
* * *
Всю ночь при свете появившейся луны, факелов и костров носили мертвые тела, закапывали их за деревней, рядом с дорогой. Убитых бандитов никто не считал — грузили на телеги и увозили за околицу. А там их хоронила команда из мужчин и женщин. Разумеется, без обрядов и почестей, по несколько человек в одной яме. Закапывали, как что-то ненужное, как мусор, как отходы.
— Наших трое погибло, а местных пятеро, — сказал мне Максим. — В принципе, потери приемлемые.
Наверно, он был прав, а если сравнить с несколькими десятками погибших бандитов, то тем более. Только не стало в живых людей, которых я знал, с которыми разговаривал, что-то делал. С двоими погибшими из наших я общался немного. Третьим был Гагик. Никогда добрый взгляд этого немногословного мужчины не остановится на мне.
Васильевич хромал, Большой ходил с перевязанной рукой. Хватало раненых и среди наших, и среди жителей деревни.