— Так, достаточно назвать его просто шефом один раз, — перебил меня Брукс.
— Я так и сделал.
— Нет, ты его назвал шефом и боссом. Достаточно одного раза или у вас в компании так приучили сотрудников?
— Вы не поняли, Босс — это его фамилия. Он изменил ее пару лет назад.
— Вот оно как, — ухмыльнулся следователь, потушив сигарету.
— Так вот, он загрузил меня работой, и мне пришлось всю ночь провозиться в офисе до самого утра. Я не то, чтобы жалуюсь. Перерабатывать это в принципе нормально, тем более для частных компаний. Но в итоге в обеденное время я отправился на встречу с друзьями, в кофейне на улице Даунтон. Просидев там около получаса, я отправился домой. Все дела я закончил, поэтому смысла возвращаться на работу в моем состоянии не было. Отоспавшись, я поужинал, после чего снова лег спать.
— Есть ли кому подтвердить твои слова? — он спрашивал нехотя, будто все мои показания совсем не интересовали его.
— Все, кого я перечислил, могут подтвердить мои слова, — спокойно ответил я.
Конечно, с момента, будто бы я отправился домой, было ложью. Но, во-первых, следователь практически не показывал хоть какую-то заинтересованность. Во-вторых, врать для меня дело достаточно тривиальное. Не то чтобы я «лжец, лжец», просто сохранять спокойствие и излагать мысли четко и уверенно, не так уж сложно.
— Ясно. А с Элайзой Шин, как я понял, вас связывали чисто профессиональные отношения? — спросил он так тихо и безразлично, что я начал понимать, почему я здесь и к чему этот арест.
— Исключительно, мистер Брукс. Она любила устроить фотосессии. Думаю, в этом нет ничего удивительного. Можно вам задать вопрос мистер Брукс?
— Смотря какой?
— Вы ведь не из этого отделения полиции, у меня складывается ощущение, что вы вообще не офицер полиции.
Донован засмеялся, поднесся к губам очередную сигарету.
— Что еще пришло тебе на ум?
— Возможно, я ошибаюсь, но мне кажется вы из конторы выше, ФБР, ЦРУ или что-то подобное, плохо разбираюсь. Мистер Шин влиятельный человек, и потерять единственную дочь для него это худшая трагедия в жизни. Элли совершила самоубийство, а вы теперь гоняетесь за призраками. И все из-за того, что добрый заботливый отец не может понять, как его дочь могла пойти на такое. Он ведь осыпал ее золотом с детства, одаривал всеми возможными и невозможными подарками. Поэтому я здесь, прикованный наручниками, хотя по закону я должен помогать следствию, а не быть подозреваемым.
Он взял сигарету со рта, которая протлела наполовину. Слегка прищуривая глаза от поднимающегося дыма, он посмотрел на меня.