Бранвен покраснела, побледнела, а потом вскинула голову:
— У меня есть все основания требовать развода, — сказала она. — В пункте тридцатом говорится, что брак должен быть немедленно расторгнут в случае измены…
Эфриэл вскочил так стремительно, что перевернул лавку. Судейское собрание, воззрившееся на перевернувшийся без посторонних усилий предмет, не заметило, как леди Бранвен поморщилась и сжала губы, словно от боли.
— Замолчи сейчас же! — сказал Эфриэл, схватив Бранвен за плечо. — Что ты еще выдумала? Не навреди себе!
Он заметил, как дрогнуло ее лицо, понял, что схватил слишком сильно и нехотя разжал пальцы.
— Брак должен быть расторгнут, если имела место измена…
— Замолчи! — Эфриэл не выдержал и зажал ей рот ладонью.
Но Бранвен отвела его руку, и он подчинился.
— …если имела место измена жены. Я изменила лорду Освальду, поэтому настаиваю на расторжении брака.
— Бранвен! — взвизгнула леди Дерборгиль. — Это ложь!
— Это правда, — сказала Бранвен тихо, но твердо.
— Занесите ответ в протокол, — велел король. — Лорд Кюневард, начните допрос.
Лорд Кюневард встал, поклонившись королю, а потом обратился к Бранвен:
— Леди, ваше заявление чудовищно. Отдаете ли вы отчет, что если ваша измена подтвердится, вы будете наказаны?
— Да.
— У вас есть любовник?
— Да.
— Его имя?
— Я не могу назвать его имени.
— Ваша измена имела место в Алдлемаде?
— Нет.
— Где же?
— Здесь, в Роренброке.
Лорд Кюневард пошептался со следователями и спросил:
— Вы вступили в любовную связь до того, как стали женой милорда Освальда?
— Нет, это произошло после. После того, как я вернулась домой.
Леди Дерборгиль воскликнула:
— Ваше Королевское Величество! Это неправда! Могу поклясться, что моя дочь не могла завести… любовную связь в нашем замке! Она жила уединенно, и ни один мужчина не посещал ее. Она обижена и оговаривает себя.
Старшая из монахинь встала с поклоном:
— Для этого мы и пришли сюда. Позвольте нам осмотреть девушку, и все станет ясно.
Король позволил, и монахини увели Бранвен. Осмотр занял совсем немного времени, и вскоре женщины вернулись. Монахини были строги и чопорны, а щеки Бранвен так и полыхали румянцем.
— Она не девственна, — объявила старшая монахиня.
Леди Дерборгиль сделала вид, что упала в обморок, ее подхватили служанки и принялись обмахивать платочками, брызгать в лицо розовой водой и растирать ладони. Следователи возмущено возроптали, а лорда Освальда перекосило от досады — знай он, что его добродетельная жена уже вовсе не добродетельная, настаивал бы с самого начала, что консумация имела место. Впрочем, не все было потеряно.