Заметив ее взгляд, он вдруг заозирался по сторонам и сказал:
— Что за отвратительное место? Вот это кладка! Так две тысячи лет назад строили свинарники. А это разве окна? Узкие, без стекол. Ну и свищет тут зимой ветер, наверное! Ни ковров, ни разноцветных витражей… А это что? Вы пользуетесь факелами, а не лампами? Пещерные люди!
Бранвен призвала себя к спокойствию. Отвечать на хамство она опасалась — здесь всюду шныряли слуги, и гневные речи с пустым местом стали бы достоянием всего замка. И вправду, не оказаться бы в монастыре Сен-Вейр, куда отправляют душевнобольных.
Постучав в покои матери, Бранвен дождалась, когда появилась горничная и передала письмо:
— Алейна скажи матушке, что я хотела бы отправить письмо сегодня же. Дело не срочное, но для меня это очень важно.
— Почему бы тогда не отправить письмо самой? — высунулся из-за ее плеча сид. — К чему все эти передачи и просьбы? А, постой, постой… Я догадался. Любезная мамочка следит за вами почище любого шпиона? Вот так дела!
И всю дорогу обратно он на разные лады насмехался над тем, что взрослые девицы таскают любую записку родительнице:
— Это же надо, куда меня занесло! Маменькина дочка не смеет шагу ступить без разрешения, куда уж ей полюбить мужчину. Тут нужна смелость, а ты — трусливее таракана, удирающего в щель.
«Тут нужна распущенность, которой у тебя хоть отбавляй», — мысленно огрызнулась Бранвен, одновременно улыбаясь даме Клотильде, которая в сопровождении помощниц направлялась к леди Роренброк, чтобы помочь той одеться к завтраку.
Вернувшись в спальню, Бранвен захлопнула дверь и прислонилась к ней спиной.
— Послушай ты, — начала она, буравя Эфриэла взглядом, — ты — самое противное и мерзкое существо, которое мне доводилось встречать. И я не потерплю, чтобы ты оскорблял моих родных, мой дом и… — она осеклась, потому что сид тут же пристроился рядом, уперевшись локтем в косяк, и принялся заглядывать ей в глаза, зазывно улыбаясь.
— Твой дом и… Продолжай, продолжай, малышка, — участливо подсказал он. — Что же ты замолчала? Я весь во внимании. Когда ты сердишься, то становишься соблазнительной и желанной, как горячая булочка. Знаешь, такая маленькая, румяная и весьма мягонькая в некоторых местах…
Тут он положил руку Бранвен на грудь и поцеловал в шею.
— Что творишь?! — Бранвен оттолкнула его и убежала под сомнительную защиту спинки кресла, сердце бешено колотилось.
— Тебе что-то не нравится? — хитро спросил он.
— Мне все не нравится!
— Тогда надо побыстрее избавиться от меня. Как ты думаешь? — он кивнул в сторону кровати. — Зачем омрачать твою прекрасную предсвадебную жизнь?