— Ах да, как же я забыл… у миледи для этих целей есть фарфоровый горшочек с птичками.
Бранвен не выдержала и стукнула ладонью по столу. Тигриша и Киарана, разговаривавшие о предстоящем девичнике, немедленно замолчали.
— Ты тоже думаешь, что не надо звать Мод? — спросила Тигриша. — Я всякий раз, когда вижу ее, хохочу, как сумасшедшая. Пусть сидит дома, еще гостей испугает.
— Не говори так, — строго одернула ее Бранвен. — Пусть Мод не очень хороша собой, но она добрая и веселая. Я обязательно позову ее. Без нее и праздник не будет праздником.
Тигриша закатила глаза, но спорить с сестрой не стала.
Прибежал Найси, а за ним спустилась и леди Дерборгиль, наряженная, словно к трапезе ожидали короля. Дети приветствовали мать поклонами и чинно уселись, сложив ладони и приготовившись к молитве.
— Киарана, сегодня твоя очередь читать, — изрекла леди Дерборгиль, передавая младшей дочери молитвослов.
Киарана открыла нужную страницу и начала благодарственную молитву. Голос у нее был звучный, сильный, и слова она произносила размеренно, нараспев, еще лучше, чем клирики в столичном соборе. Леди Дерборгиль кивала в такт стихам, но когда Киарана закончила, сделала замечание:
— Не прожевывай последнюю фразу. Неужели ты так голодна, что не можешь должным образом дочитать святые слова? Замечу, что в Эстландии сотни бедняков, которым в день достается всего по корке сухого хлеба, а иногда они не получают и этого, но их набожность вошла в поговорку. Ибо говорят, что только бедняк и верит. Запомни это и не позорь нашу фамилию недостойной поспешностью. Ибо где поспешность, там и жадность.
— Да, мама, — униженно склонила голову Киарана.
Бранвен под столом нашла ее руку и пожала, чтобы приободрить сестру. Пальцы Киараны были холодны, как снег, и на рукопожатие она ответила вяло.
Леди Дерборгиль тем временем взяла тончайшую гренку, намазала ее сладким коровьим маслом и положила сверху ложечку ежевичного джема. Когда он откусила и прожевала первый кусочек, дети тоже потянулись к еде. Найси требовал всего и помногу. Он баловался, но леди Дерборгиль смотрела на его шалости снисходительно. Впрочем, лорда Роренброка любили и баловали все в замке. Найси был наследником, последним из детей, долгожданным сыном, и почти совсем не помнил отца. Бранвен тоже жалела его и теперь, когда ей предстояло навсегда покинуть Роренброк, была с братом особенно предупредительна.
— Какой противный мальчишка, — заметил Эфриэл, когда Найси опрокинул молочник и швырнул хлебным катышком в служанку, поставившую на стол сырный пирог с яичными желтками.