Прощание было коротким — слезы, объятия и пожелания доброго пути. Серое осеннее утро еще только занималось над Роренброком, а караван уже отправился в дорогу. Пятнадцать груженых лошадей, десять конных рыцарей, двадцать челядинцев, не считая оруженосцев, грума и пажей, да еще две кареты — такого великолепного выезда в Вудшире не было последние лет пятьдесят.
Бранвен открыла дверцу кареты и высунула голову, чтобы смотреть на замок до тех пор, пока он не исчезнет за лесом. После поворота дороги у Эн Фиор замок можно было увидеть еще раз, между двумя старыми дубами. На стене возле Южной башни белела фигурка, размахивавшая красным шарфом. Бранвен была уверена, что это Тигриша прощалась с ней. Глаза немилосердно защипало, и молодая герцогиня спряталась в полумраке кареты, чтобы никто не увидел ее слез.
Однако спустя милю или две хандра ее прошла, и девушка опустила ставень, с любопытством поглядывая в окно.
Рыцари ехали по обе стороны кареты, и лорд Освальд был с ними. В седле он держался с такой непринужденностью, словно и родился в нем. Жеребец грыз мундштук и рвался помчаться галопом или принимался играть, вскидывая задние копыта, но всадник сдерживал его без видимых усилий. Бранвен смотрела на мужа и думала, что у него тонкий профиль и прекрасные манеры. Он обещал праздник на две недели по приезду в Аллемаду, и был добр. Чего еще требовать благовоспитанной девице? Она перевела взгляд на Эфриэла, валявшегося на противоположном сидении. Глаза его были закрыты, и когда он не болтал вздор, общество его можно было даже посчитать приятным. На встроенной полочке лежала доска для игры в шатрандж. Сиденья, обтянутые бархатом, были мягки, как перины, а плотные занавеси на окнах защищали от последнего яркого осеннего солнца. Лес за окном был таким ярким, что это казалось колдовским наваждением — красный, золотой, пурпурный и багряный, с небольшими вкраплениями зеленого. Бранвен ловила ладошкой солнечные лучи, пробивавшиеся через кроны деревьев, и думала, что до смерти будет помнить пышную листву, запах мха в перелеске и шум волн Эн Фиор, стремительно бегущей к границе.
Несколько раз они останавливались на постоялых дворах, когда проезжали большие города, но чаще всего ночевать приходилось на вольном воздухе. Для Бранвен и лорда Освальда ставили шатры, остальные располагались в повозках или у костра, завернувшись в стеганные одеяла. Бранвен впервые оказалась в переносном доме и была очень обрадована, обнаружив, что жить в нем легко и приятно. Шатер был не шелковый и не шерстяной, а из какой-то странной плотной ткани с ярким рисунком. Ткань не продувалась ветром и не промокала, если шел дождь. Лорд Освальд объяснил, что такую ткань изготавливают женщины из кочевых племен, живущих на краю Трассерской пустыни. Внутрь шатра бросали лапник, сверху клали доски и покрывали все коврами с пушистым и мягким ворсом. Места хватало и для госпожи и для трех ее служанок. Хватало места и для Эфриэла, который неизменно располагался за постелью Бранвен. В еде тоже не было недостатка — кормили путешественников разнообразно и сытно. Лорд Освальд прихватил с собой ловчих и хищных птиц, и устраивал охоту, пока караван двигался на юго-запад. В котелок попадали бекасы, вальдшнепы, а порой и куропатки, у которых было такое нежное, пахнущее можжевеловыми ягодами, мясо.