— Нет, я не хочу, — возражал Илья, — избавь меня от этого.
Никогда ещё Добрыня не видел его таким встревоженным.
— Путь избавления прост, — отвечал Ратмир, — и ты сам его знаешь. Убей меня, и проклятие снимется. Но сам я тебя не избавлю, ибо одиночество для меня стало даже страшнее смерти. Однако я думаю, что ты, Илья, не поднимешь на меня руку, ты не хочешь другой, спокойной жизни. Посмотри, ты стал великим вождём. Действительно великим. Ты знаешь, что такое боль и поэтому можешь быть добрым и милосердным, но ты обязан сражаться и быть жестоким, и у тебя это хорошо получается. Люди любят тебя, вся Русь тебя боготворит. Я о таком давно уже и не мечтаю.
— Очень мило, — произнёс Добрыня, — но что мы будем дальше с этим делать? И почему твой меч потерял чародейскую силу?
— Он не потерял силу, — отвечал Ратмир, — просто ты не хочешь её принять. Так же, как и Илья не хочет принять свою. Ты зарыл меч в землю, он зол на тебя за это.
— Меч? Зол? — удивился боярин.
— Конечно, это же чародейское оружие. Но открою тебе секрет, чтобы снова пробудить его силу, нужно пролить чародейскую кровь. Убей или рань чародея, и сила Молнии вернётся к тебе. А что касается вопроса, что нам делать дальше, думаю, вы знаете сами. Мы перебьём всех печенегов и прогоним их так далеко, чтобы они никогда больше не вернулись на вашу землю.
— Тебе-то это зачем? — не понимал Добрыня, — ты сколько дней наблюдал сверху, как печенеги убивают наших людей и пришёл на помощь только в последний момент.
— Ты прав, Добрыня, мне плевать на людей. Мне не плевать только на вас двоих, поскольку вы такие же, как и я, повелители молнии. И сейчас я хочу помочь только вам.
— Думаю, теперь мы справимся и без тебя, — достал вдруг из ножен свой меч Добрыня, — я тебя прикончу, как и было предсказано в пророчестве. Сила Молнии пробудится, и мы легко положим всех печенегов.
С этими словами Добрыня сделал шаг вперёд. Однако Ратмир остался стоять неподвижно, словно и не видел никакой угрозы. Но с лавки поднялся Илья и схватил друга за запястье.
— Остынь, Добрыня. Я не позволю тебе это сделать. Он спас нас, а, значит, мы ему должны.
— Он играет с нами, — сопротивлялся Добрыня, — как будто мы какие-то куклы. Создал равных себе! Как же? Думаешь купить нас этими сладкими речами и сделать своими сообщниками, а то и рабами? Мы не такие, как ты, мы лучше тебя.
— Сядь, тысяцкий! — к Илье вернулся повелительный голос воеводы, и Добрыня на мгновение покорился и сел на лавку.
— У тебя уже был шанс убить его, — продолжил Илья, — но ты этого не сделал. Теперь же Змей Горыныч — наш союзник. А наш главный враг сейчас — печенеги. Хватит уже раздора на Руси. Отец идёт войной на сына, брат на брата. Потомки Рюрика всю Русь порвали на лоскуты лишь потому, что каждый из них хочет править один, не хочет делиться властью. Не будем же им уподобляться, заключим союз трёх. Триумвират. Трое равных, трое воинов заставы, охраняющих Русь. Да поможет нам Симаргл — божественный мытарь с заставы на границе мира.