Я засиделась глубоко за полночь, выбирая и выписывая в дневник необычные сведения о великом правителе, удивляясь тому, как методично подчеркивались или вычеркивались предыдущим читателем отдельные фразы, словно кто-то искал нестыковки истории, оплошности автора в описании биографии Породителя Бездны.
По мнению автора, у Сальтирина было восемь жен, но известно было лишь о судьбе Июнары, самой молодой супруги. Она умерла еще при жизни мужа, выбросившись из окна башни, ее тело было рассечено оградой сада. Автор подметил, что о ней Сальтирин горевал неистово, хотя жрецы запрещали хоронить самоубийцу на костре, требуя чтобы тело ее было предано земле. Он все же нарушил запрет представителей богов на земле. После ее гибели и началось увядание его детища — королевства. Автор предположил, что правитель предрек жене смерть ее и их детей, и женщина не справилась с обрушившимся на нее горем. После смерти самого Сальтирина дети его были казнены аристократией его же королевства, боявшейся, что они унаследуют дар отца, и хоть они его ненавидели, однако, то, что он построил, хотя бы частями смогли удержать, пока к власти не пришел Эльдор Первый, сумевший воскресить былое величие и без дара, однако слыл он таким кровожадным убийцей, что на мой взгляд это его смерти надо было желать.
Меня мутило при мысли, о том, что можно было так поступить с людьми, с детьми, пусть даже с предполагаемыми обладателями дара, ведь он ничего хорошего в жизни не приносит. Что получил Сальтирин? Крушение всего, что строил, смерть всего, чему дал жизнь!
Чтобы не сбиваться с режима, я еще раз прошлась по ночному саду. Комната встретила меня двумя фонариками и блюдом с фруктами, печеньем и стаканом молока. Опять ледяная ванна, точнее даже поливание головы из ковшика. Перепад температур заставил зубы застучать, но это даже бодрило. Мыло ароматом трав напомнило о доме и большом луге за городской стеной, куда мы бегали детьми. Ледяной водой промывать мои волосы то еще удовольствие, и когда я закончила, меня трясло от холода. Завернувшись в тонкую простынку, прихватив дневник, который умудрилась притащить с собой в ванную комнату, я вернулась в комнату, утопающую во мраке. Магические фонарики не горели.
— Расскажи мне о нападении в саду, — глухой мужской голос со стороны кушетки у окна, которую я облюбовала, заставил дневник выпасть из ослабевших пальцев, а меня замереть.
Эллинар. Тусклый свет луны освещал его профиль. Буря чувств от его присутствия мгновенно снесла с такой любовью возводимую стену. Но ледяные капли с волос скатывались по спине, напоминая о боли, которая лишь затаилась, но никуда не ушла.