Киана засмеялась.
— Видите, как хорошо ничего не скрывать!
— У тебя имплант всевидения, — клацнул зубами старик. — Я должен был догадаться. Вот, значит, что вы делали на развалинах.
Толстая рептилия в гавайской рубашке выудила из кармана пистолет и разинула широкую пасть.
— Тварь. Надо было тебя раньше грохнуть.
Резкие хлопки увязли в душном воздухе. Было видно, как пули изменяют траекторию, взбивая фонтанчики далеко за спиной Кианы.
— Это бесполезно, — просвистел старик. — Она неуязвима, пока действует имплант. Но долго это не продлится. Он быстро разряжается. Подождем. И тогда будем разговаривать по-другому.
Старик растянул желтоватую пасть в улыбке.
— Когда-то вы были нашими богами, — сказала Киана. — Мы вас боялись. Страшные боги земли. Приходят ночью. Воруют души. Но сейчас Киана видит, что вы маленькие. Жалкие. Может, вы не боги?
— Нас уже давно не называют богами земли, — ответил старик. — Не думал, что кто-то помнит. Откуда ты?
— Из народа Маохи Те Ано, пришедшего тридцать весен назад с восхода на благословенные острова. Вместе с богами неба.
Старик прищурил желтые глаза.
— С богами неба? Это какая-то мистификация? Что ты несешь, девочка? Кого ты так называешь?
Киана пожала плечами.
— Боги неба — это боги неба. Кого можно так называть?
Старик переглянулся с рептилией в очках и шортах.
— Ты же не думаешь, что…
— Я ничего не думаю, — огрызнулся старик. — Сейчас мы подождем. Скрутим черного жирдяя и дикарку. И начнем заново. Если каналы не восстановятся здесь, значит доделаем процесс в другом месте. Это не единственная лаборатория. И теперь уж этот имплант будет у нас под контролем. Очень кстати. Как вам мой план, детишки?
— Здесь ведь не один имплант, — улыбнулась Киана.
Старик нахмурил голые пластинчатые брови.
— О чем ты?
— Ты привел нас на это место, думая, что сома поработит наш разум. Но ведь сома не только порабощает.
Она посмотрела на статую и копошащегося под ней Бига.
— Сому можно пустить вспять. И тогда она перестает контролировать. И начинает освобождать.
Биг зарычал, подтянулся на руках, залезая на постамент.
Сверкающие потоки сочились из трещин на замшелом камне, стекали вниз, капали искрами с многочисленных рук. Казалось, что вся статуя покрывается белым светом и начинает сиять все сильнее. На полустертом каменном лице зажглись слепящие глаза.
— Ч-черт… Живо уберите оттуда этого черножопого! Живо!
Старик сам кинулся к статуе, но было уже поздно.
Биг Флаер забрался на постамент, облапал древнюю каменюку. Сома потекла по его рукам, лицу, забираясь в рот, нос, заливая глаза.