Руки натолкнулись на большой камень. Он поджал ноги и рывком выбросил тело по пояс на вершину клифа. Последнее усилие его доконало. Он положил голову на камни и застыл в изнеможении.
Как только глаза пообвыкли, Меллори уставился невидящим взором в неведомую тревожную темноту. Все его существо, все сознание сконцентрировались в зрении и слухе. Впервые он почувствовал безотчетный страх и осознал свою беззащитность. Он обругал себя за то, что отказался взять у Дасти Миллера бесшумный пистолет.
Сначала Меллори не увидел ничего. Потом формы, очертания, выступы высот начали постепенно проявляться. Темнота как-то незаметно перестала для Меллори быть темнотой. Он сразу узнал все вокруг: вершина клифа в точности соответствовала описаниям месье Влакоса. Узкая голая полоска земли тянулась вдоль обрывистого края клифа. Беспорядочно разбросанные валуны окаймляли ее. За ними проглядывали неясные очертания крутых склонов гор.
Они преодолели первый этап! Они увидели первый проблеск удачи.
«Ну что там, — думал Меллори, — ну клиф, ну переправа через море... Ерунда! Самое немыслимое счастье, что мы достигли этой высокой цели — единственного места, где немцы не поставили часовых. Потому что взобраться на клиф невозможно. Невозможно... А мы — здесь».
Меллори развеселился. Это веселье захлестнуло его. Он напрягся, спружинил ногами, оперся ладонями о влажную холодную землю, приподнялся по пояс над поверхностью клифа и замер от неожиданности. Застыл, как большой камень под его руками. Сердце забилось где-то возле горла.
Один из валунов сдвинулся в сторону. Сомневаться не приходилось. Высокие сапоги, длинная шинель с непромокаемой накидкой и каска — все слишком знакомо.
«Черт бы побрал Влакоса! Черт бы побрал Дженсена! Черт бы побрал этих всезнаек, которые сидят дома в безопасности! Этих ученых мужей из разведки, которые дают людям неверную информацию и посылают на верную смерть! — Тут же Меллори ругнул и себя. — К такому нужно быть готовым всегда».
Часовой передвинулся еще на четыре-пять шагов в сторону, слегка повернул голову, вслушиваясь в высокий протяжный вой ветра, выискивая в нем звук, заставивший насторожиться.
Меллори пришел в себя. Сознание лихорадочно заработало. Десять против одного, что часовой услышал, как он карабкался. Меллори безоружен. Вряд ли был смысл вступать в борьбу с вооруженным и сохранившим силы человеком после такого восхождения. Оставалось только спуститься вниз, в расщелину.
Очень медленно Меллори сполз с края клифа. Он знал, что часовой мог уловить его движение совершенно непроизвольно. И тогда... Тогда конец. Меллори понимал, что его силуэт отчетливо выделяется на фоне темного края пропасти.