На зов Княгини из-за зарослей разлапистых южных растений, названий которых Кира не знала, тотчас появилась свита. Следом, не спеша, вышел Грейл тин Аллария, натянув на лицо вежливую улыбку. Остановился поодаль.
— Рада, что познакомилась с тобой, — Любомира сжала на прощание руку. — А к Грейлу все же присмотрись, — шепнула она, заговорщически наклонившись ближе, и усмехнулась: — Стоит. Тебя глазами ест. Не дождется, пока я уберусь. Ты смотри, решайся. Не то дед выдаст, за кого сам захочет. За того же Паситу тин Хорвейга. Не зря он так тебя обхаживает, вон и в невесту обрядил. Даром что Защитники не женятся. Понадобиться сильно, они свой «Кодекс» мигом перепишут.
Любомира ушла, но Кира не провожала ее взглядом. Она смотрела только на медленно приближающегося Грейла.
«Да что же такое? Прямо оторопь берет! И хочется, чтобы смотрел не отрываясь, и вместе с тем как-то неловко…»
В голове прочно засели слова Княгини, направляя думы в определенное русло. Что и говорить, Кира хотела влюбиться: «Влюбиться без опаски. Не поддавшись влиянию силы, а по велению сердца. Влюбиться нормально, по-человечески. И чтобы взаимно. И чтобы бегать на свидания, ждать и томиться. Радоваться каждой встрече. Таять от поцелуев и прикосновений. Чтобы надеяться… И чтобы не напрасно. Пусть даже и ссориться, порой, по мелочам… Мириться… И чтобы огонь в глазах горел от одной только мысли о нем…»
В сознании мелькнул образ Любомиры.
Умиротворенный взгляд. Рука, покоящаяся на круглом животе. Кира закусила губу: «Сколько времени я гнала подобные мысли прочь? Не подпускала близко, отговариваясь, что когда-нибудь это случится? — на мгновение стало страшно: — А ведь я столько раз уже могла погибнуть, так и не узнав, что такое любить мужчину! Сартогская стрела. Несчастный случай на охоте. Стая… — припомнились и остальное. Тин Хорвейг уже дважды вырвавший ее из лап смерти. Подумалось и об опасном будущем Защитницы: — Бандиты, ассасины, Излом…»
Голова слегка закружилась то ли от нарисованных воображением жутких картин, то ли от приблизившегося вплотную мужчины, один вид которого будил внутри что-то первобытное, заставляющее думать о продолжении рода.
«Защитникам нельзя жениться, но дед же сказал, меня это не касается… Киалана, о чем я думаю?!»
Грейл тихонько взял ее за плечи, вопросительно заглянув в лицо, и у Киры перехватило дыхание. Если бы мысли были взмыленной сартогской лошадью, то в этот момент та явно споткнулась и сломала ногу. Щеки загорелась, как на воре пресловутая шапка: «У меня же вечно на лице все написано!»