— Привет, — тихо сказала я, — можно?
— Да, конечно, — девушка отступила и, когда я вошла, закрыла дверь. Я же опустилась на пол и заревела.
* * *
— Ты видела? — подсунула мне под нос планшет Настя, через три месяца после начала учебы.
Статья в правительственном ежедневнике гласила:
«Обнародовано Решение Совета Федерации о том, что в связи с нападением на УИБ и самоотверженным действиями первого и второго курсов по противодействию террористам, Совет Федерации определил наградить посмертно погибших курсантов с назначением ежемесячных выплаты их семьям пожизненно».
— Это здорово! У Литы — мама, и та уже в возрасте, да тут у многих так, — грустно улыбнулась подруга.
А я достала планшет Крейна и полезла в полный обзор закона. Так и знала! В списке выдвинувших законопроект и доказавших его необходимость, шли, в том числе Советник от Алюры, Ниир Атолии, и общественный помощник А. Атолии. Черт, Амир! Мне тебя жутко не хватает.
Почти полгода УИБ был закрыт, с нами сначала работали врачи, потом психологи, вперемешку со следователями, военными и прокурорами. После череды больниц и кабинетов я уехала на Алюру к водопадам горько-сладких слез и теплым, родным объятиям. А когда сообщила, что не приняла предложение Аломади устроить мое отчисление, отец погрустнел, тихо сказав, что понимает мое решение, хотя и не может с ним согласиться. Как и Амир, папа считал, что девушкам на такой службе не место. Я сама это понимала, но если мне казалось, что я предам память Литы и Крейна, если уйду.
Съездила я и на Зарьялу к родителям Рыжика, желая передать им планшет. Его мама и папа приняли меня, как родную (Крейн рассказывал о нашей дружбе) наотрез отказавшись забирать дорогой девайс. Мама принесла фотографию в рамке, как раньше делали, с нее смотрели трое улыбчивых людей, фото было сделано перед первым отъездом Рыжика в УИБ. Всего два года назад его родители выглядели гораздо моложе…
Амир! Мысль о нем сидела занозой в сердце. Он не писал и не связывался. Жутко подмывало самой написать, но глупая обида, причем, не понятно на что, давала по рукам. Хотя нет! Обида была не глупая, она наитупейшая! Я надеялась, что он останется в УИБе. А с какой радости он должен был это делать? Да и все, что он сказал о магах, о политике… Я прекрасно понимала, что уитриман прав. Но решение принято, и отступать было уже некуда.
— Сира Маккой, — голос куратора вывел из задумчивости.
— Да, куратор, сир Алмоди! — я поднялась, как и положено поприветствовав обратившегося преподавателя.
— После занятий загляните ко мне в кабинет.