— Дед, а где родители погибли? — когда с едой было покончено, и на столе остались только вино и закуски, спросила девушка.
— Арванкийский перевал, — выдохнул мужчина. — Но он давно уже закрыт для проезда.
Слишком часто дилижансы там падали с обрыва.
— Я не на дилижансе, — возразила девушка. — Хочу побывать там. Может, что-то смогу понять.
— Почему там гибли люди? — уточнил дед. — Было проведено расследование. Установили, что дорога там недостаточно широкая и слишком крутая, а часто стекающая с ледника вода стачивает ее в сторону обрыва. Лошади просто не могли удержать экипаж, а ограждения сбивались самим дилижансом.
— Нет, пойму себя, — возразила девушка. — Просто странно как-то ощущаю себя. По идее мне должно быть грустно из-за того, что я узнала, а я ничего подобного не чувствую. Вроде как не родители, а чужие люди.
— Потому что ты взрослая, разумная девушка, — заметил дед. — Явно не будешь обниматься с родней, о которой никогда не знала, размазывая по лицу слезы. Опять же, ты почти двадцать лет жила без них. Когда родители были нужны тебе, их не было рядом. Сейчас ты научилась жить без них, у тебя появились друзья, надо полагать, ухажер, есть мы с бабушкой, а где-то далеко те, кого ты привыкла считать родителями.
— Возможно, — не стала спорить исследовательница. — Но я считаю, что так будет правильно.
— Так я не отговариваю, — пожал плечами дед. — Ты взрослый человек, можешь сама решать, что правильно, а что нет. Просто знай, что бы в твоей жизни не происходило, я всегда на твоей стороне.
— И даже готов принять в зятья одного из де Сентанов? — прищурилась Мика.
— Желательного того, что помоложе будет, — хитро улыбнулся лорд де Блитц. — Но не самого молодого, понятное дело. Рикьярдо меня вполне устроит.
— Ну вот, — его внучка вздохнула. — Мы тут, понимаете ли, стараемся не привлекать внимание к нашим отношениям, я уже забыла, когда видела его в последний раз, а спрятавшийся в глуши дедуля давно в курсе личной жизни своей внучки.
— Так еще бы не в курсе быть, когда у меня интересуются, не против ли я буду такого зятя.
Понятно, поинтересуюсь, с чего вдруг такой вопрос вообще возникает, — внес ясность мужчина. — Не переживай, бабка твоя пока не в курсе, ее иначе будут обрабатывать. Подведут к мысли, что это наиболее удачное предложение из всех, что были сделаны до того.
Разговор с дедом успокоил и ободрил, пусть и оставил некоторую горечь. С последним Микаэлла ничего не могла поделать. Разве что остановиться и не задавать вопросы, ответы на которые не порадуют ее. Собственно, таких вопросов почти и не осталось. Почему тетя и дядя так отреагировали? А как бы сама она поступила, окажись в подобной ситуации. Почему бабушка ни разу не пыталась объяснить ей, что поступает так на благо внучки, а не по собственной прихоти? Где гарантия, что она сама захотела бы услышать то, что ей говорят? Наверное, некоторые умнеют только с возрастом. До поступления в академию девушка мечтала об одном — получить свободу от власти семьи, начать самой распоряжаться собственной жизнью. Сейчас у нее есть если не сама свобода, то ее призрак. Она выбирает, куда отправиться в экспедицию, сама решает практически все вопросы, которые ее касаются. Только один пока повис в воздухе — вопрос о ее будущем муже. Не в последнюю очередь потому, что она боится.