— Однажды ты уже умерла здесь… — продолжила Таша. — Что заставляет тебя верит, что в этот раз ты выживешь?
— В тот раз умереть было лучшим выходом, — отозвалась Илона, снимая с держателя шлем. — Я была слабой и никому не нужной. Теперь я сильная, и я должна спасти Гора.
Она осторожно заглянула в лицевое непрозрачное стекло шлема, словно опасаясь увидеть там свое собственное лицо.
— Но ты же и так имеешь контакт с ии?
— С момента нашего слияния ии Шато был разделен на сегменты и частично обновлен. Мне нужно провести полную синхронизацию и объединить систему. А почему вдруг ты так волнуешься за меня?
Таша вытерла повисшую на ресницах каплю.
— Не за тебя. За другую, которая в тебе. И за Гора. И за себя, — ее голос дрогнул, и последнюю фразу Таша произнесла уже шепотом. — Что мне делать, если ты погибнешь?
Илона грустно улыбнулась, и теперь она стала похожей на ту самую нежную девочку, которую Таша когда-то давно, целую жизнь назад, встретила в квартире Гора…
— Я не имею права умереть сейчас, поэтому я выживу, ответила Илона и решительно надела шлем.
— Включи рубильники! — крикнула она и вцепилась в подлокотники.
Их было три.
Первый включился почти бесшумно, второй — со звонким щелчком. Включать третий Таша все никак не могла решиться, и только когда до нее донесся грохот быстро приближающихся шагов, она дернула его вверх.
Илона вздрогнула, еще сильнее ухватилась за подлокотники — и они со скрипом начали выгибаться в стороны.
Она закричала.
Ее голос приглушал шлем, но легче от этого не становилось.
Таша зажала руками уши. Ее глаза застлали слезы. Она больше не слышала, что происходит снаружи. Больше всего на свете ей хотелось отвернуться, чтобы не видеть, как бьется в конвульсиях хрупкое девичье тело, но не могла отвести глаз.
Внутри мгновенно родилась уверенность: Илона не выживет.
Она умирает.
Таша метнулась к рубильникам, но они оказались заблокированы. Снимать шлем было бесполезным занятием: перед началом процедуры он крепко фиксировался под челюстью, но Таша все равно подбежала к Илоне и попыталась это сделать. Выгибающееся дугой тело девушки соскользнуло со стула на пол, и шлем загрохотал о каменный пол.
Таша пыталась сделать хоть что-то.
Схватив девушку на руки, она пыталась как-то ее зафиксировать, чтобы уберечь от переломов и ссадин — бессмысленная затея, ведь сейчас под шлемом плавился ее мозг.
Но почему-то для Таши это было важно.
Она видела перед собой длинноволосую Илонку, ее нежную смущенную улыбку…
И тогда Таша закричала.
Так громко, как только могла.
Чтобы Вселенная наконец услышала…