— Конечно. — Ее слова прозвучали уверенней, чем она выглядела.
— Хорошо. — Он опустился, оставив на ее губах легкий поцелуй.
Вайолет запрокинула голову, подставляя губы, слегка приоткрывая рот, и Джонатан с жадностью набросился на нее. Вайолет была лучше любого десерта. Ее мягкие губы, дразнящий язычок, горячий, влажный рот — все это настоящее совершенство. Джонатан не смог сдержать стон, взяв контроль над поцелуем, сплетая их языки так, будто казалось, что они были готовы съесть друг друга. Вайолет тихонько скулила под ним, ерзая от желания и удовольствия, от чего его член стал еще тверже. Он хотел прижаться к ней членом, но пока она лежала со связанными руками, сделать это было немного проблематично. Однако у него были варианты для маневров, и он непременно использует каждую возможность.
Вскоре, он прервал поцелуй, но не сдержал желания укусить и пососать ее нижнюю губу. Вайолет ахнула, и когда она открыла глаза, он увидел, насколько они были затуманены страстью. — О, боже, я и забыла, как хорошо ты целуешься.
— Настолько хорошо, что ты врезала мне по яйцам? — Он покрывал поцелуями ее шею, вспоминая случившееся в момент их первой встречи.
Она хихикнула, как смущенная школьница, и Джонатану это понравилось. — Ты сам виноват. Не стоило набрасываться на женщину, которую ты 10 лет не видел.
— Даже если она самое прелестное создание, что я когда-либо видел, и о которой фантазировал все это время?
Вайолет застонала, когда он прикусил мочку ее уха. — Даже тогда.
— Но это не честно, — ответил он, лизнув ее шею. Их грудные клетки соприкасались. Джонтан ощущал, насколько твердыми были ее соски, даже сквозь кружево ее лифчика. Скоро он от него избавится. Ему хотелось поскорее ощутить ее кожу к коже.
— Джонатан? — задыхаясь, спросила она.
— Хмм, — произнес он, не отрываясь от ее шеи.
— Ты не спросил меня, встречалась ли я с кем-то за прошедшие 10 лет. — Он заметил, как напряглось ее тело.
Не спросил, но только по тому, что эта мысль сводила его с ума. — Тебя кто-то ждет дома?
— Нет! Конечно, нет!
— Тогда остальное не имеет значения, потому что с этого моменты ты принадлежишь только мне! Душой и телом. — Он прильнул губами к ее шее и пососал. Как бы глупо это не звучало, но он хотел пометить ее, показать, что она принадлежит ему. Его сильная любовь и потребность в Вайолет сводила его с ума. Она была его первой и единственной любовью, и то, что она вновь оказалась в его объятиях, стало воплощением его заветной мечты.
— О, Джонатан, — выдохнула она, поворачивая голову в сторону, подставляя ему свою шею. — Иногда ты точно знаешь, что сказать девушке, чтобы она упала в твои объятия.