***
— Дерьмово выглядишь, дружище, — заявил Риз, когда Джонатан сел на свое место за покерным столом.
— Совещание затянулось, — сухо ответил он, поднимая пустой бокал и чокаясь вместе с остальными пятью мужчинами, сообщая об открытии собрания братства. «Благосостояния братьям» произнесли они хором. Они ждали его прихода, чтобы начать привычную еженедельную встречу.
— Встречу братства считаю открытой, — сказал Логан. – Раскошеливайтесь, парни. — Он начал раздавать карты, когда они приготовились к долгой ночи за игрой в покер с сигарами и разговорами о делах.
Джонатан поставил на стол свой пустой стакан, отталкивая его подальше. Обычно он бы выпил немного скотча за игрой, но он больше не прикасался к алкоголю с того момента, как увидел презрительный взгляд Вайолет в ночь, когда он напился до беспамятства. Хотя было неважно, выпьет он или нет, ведь Вайолет больше не было рядом. Он посмотрел на стакан, но покачал головой. Не, это все еще важно.
— Серьезно, выглядишь хуже некуда, — повторил Риз, жуя конец дорогой сигары, пока он забирал свои карты. – У тебя все нормально?
— Нормально, — ответил Джонатан в надежде, что на этом тема будет закрыта.
— Ты должен быть доволен, — сказал хриплым голосом Хантер. Покрытый шрамами миллиардер сидел прямо напротив Джонатана, и впервые за долгое время его невеста не вертелась на его коленях. – Сегодня никаких дам.
Джонатан прыснул, маскируя этим свою зависть. За последний год его друзья нашли свои вторые половины. Их еженедельные собрания постоянно срывала жена Риза или невесты Логана и Хантера. Даже Гриффин – главный высокомерный засранец из компании, совсем недавно обручился, с радостью вручая свои яйца веселой, кудрявой подружке. Последним холостяком в их компании был Кейд.
Он замер, не только Кейд, но и он сам. Он все еще оставался холостяком, не смотря на то, что его сердце навсегда отдано Вайолет.
Одна партия в покер сменялась другой, сопровождаясь привычным обсуждением дел. Джонатан большую часть вечера молчал, когда пришло его время делиться новостями, лишь вскользь упомянув разрабатываемую им новую модель автомобиля. Его мысли были заняты другим.
Он не мог перестать думать о Вайолет. Жалела ли она о своем решении или же ей было все равно? Зная Вайолет, а ему казалось, он ее знал, она подавляла все сильные эмоции в себе. Она старалась быть хладнокровной, безразличной до тех пор, пока эмоции не переполняли ее, и они не вырывались потоком слез и страданий.
И у Джонатана щемило сердце от этой мысли. Он не злился на Вайолет за то, что она оттолкнула его, ему было горько, ведь он хотел быть рядом, утешить ее в тот момент, когда эмоции прорвутся через ее защитный барьер. Ей нужна была поддержка, жилетка, в которую она могла поплакать.