Слова верные, я это знаю, но мой голос неправильный. Как и кипящие внутри меня эмоции. Все это плохо. И эта темнота, и это молчание, и то, что я стою в одном полотенце, и то, что умоляю свою жену остаться. И что она стоит, не шелохнувшись. И что ее взгляд — это взгляд загнанного в ловушку зверя.
Хэдли чувствует себя со мной как в ловушке.
— Я хочу, чтобы ты отпустил меня, — шепотом говорит она.
От испуга я цепляюсь за нее еще сильней.
— Нет. Нет, я не хочу. Я буду бороться за нас. И сдержу обещание, потому что люблю тебя.
Слова звучат как обвинение. Они звучат попыткой заставить ее понять и заставить остаться.
— Мне это не нужно. И я хочу, чтобы ты меня отпустил, — снова говорит она, и на этот раз ее просьба обладает силой. Я отпускаю ее, и моя рука опускается, вялая и бесполезная.
Она уходит от меня.
Она. Уходит. От меня.
Глаза щиплет, и я тяжело сглатываю. Заметив это, Хэдли поднимает руку и кладет ее мне на щеку. Содрогнувшись, я прижимаюсь к ней щекой, словно могу удержать ее физически.
— Не хочу, чтобы тебе было больно, — переполненным эмоциями голосом говорит она.
— Тогда не уходи, — хрипло шепчу я. — Ты мне нужна.
Она печально качает головой.
— Мне просто нужно немного времени. Пожалуйста.
Ради нее я все бросил. Все, что было для меня важно. Я выполнил свою часть сделки. И важней ее в моей жизни больше ничего нет.
Так почему она не может сделать то же самое? Почему она не может меня любить?
Ее маленькую руку обхватила моя большая рука. На какое-то мгновение мне хочется продолжать сжимать, до тех пор пока я не сломаю ее тонкие пальцы. Может, хотя бы эта физическая боль расскажет ей, как я сгораю изнутри. Может, тогда она останется.
Но я отпускаю ее руку и отступаю на шаг.
— Как ты доберешься? — стиснув зубы, спрашиваю я.
Хэдли молча всматривается в мое лицо. Я не скрываю ни злость, ни боль. Надеюсь, она увидит опустошение, которое после себя оставляет. Надеюсь, она увидит его в своих кошмарах, как в своих я вижу ее равнодушие.
— Я вызвала такси. Оно уже здесь, — отвечает она.
— Подожди, я что-нибудь надену и провожу тебя.
— Это не обязательно.
Я хмуро смотрю на нее, и она замолкает. Если уж моя жена собралась уезжать, я сам ее выпровожу. Несколько минут спустя мы стоим у открытой двери такси. Хэдли кладет сумку на сиденье и садится в машину. Не глядя на нее, я захлопываю дверь и слегка шлепаю по крыше, чтобы водитель трогался. Чувствую на себе взгляд Хэдли, но так и не поднимаю голову. Я просто разворачиваюсь и иду к дому — к этому нагромождению кирпичей, которое мне хочется разобрать голыми руками.