— Вот и хорошо, — махнув рукой своим людям, Джо направился к лестнице, ведущей наверх.
Преодолев не более десяти ступеней, они оказались в уютном маленьком холле второго этажа. Деревянный пол был застлан куском зеленого ковролина, над головой горел крохотный светильник, забранный в круглый плафон из матового стекла. Три двери с тяжелыми медными ручками выходили на небольшую площадку перед лестницей. Джо осмотрелся. Из-под двери, располагавшейся по левую руку, на ворс ковролина падали синеватые отблески работающего телевизора. Дверь по правую руку была приоткрыта, сквозь щель свет падал на широкую кровать, застеленную коричневым покрывалом. Комната была пуста. А третья, находившаяся перед ним дверь, была украшена большим белым листом бумаги, вырванным из альбома для рисования. На нем, заключенные в рамку из желтых, синих и красных цветочков виднелись выведенные акварелью слова:
«Собственность Эн Мари и Бев. Добро пожаловать!»
Джо словно прошибло мощным разрядом электрического тока. Рот наполнился слюной, член встал, туго натянув толстую ткань «Левайсов». Эн Мари и Бев. Добро пожаловать! Он шумно сглотнул и указал пистолетом на альбомный листок. Мигель молча кивнул и шагнул вперед, взявшись за ручку двери, ведущей в комнату девочек. Сам же Эрнандес двинулся влево, к двери, из-под которой виднелись синие сполохи телевизионного экрана. Док тенью скользнул за ним.
Абрахем
— Ну все, родные мои, пора спать, — сказал Тэдд, и наклонившись вперед, ласково потрепал шелковистые волосы младшей Бев. Девочка подняла на него большие, немного сонные глаза и улыбнулась. — Давайте, давайте, время позднее, — продолжил Тэдд, притворно нахмурившись. — Вам давно пора быть в постели.
Теперь улыбнулась и Эн Мари. Обычно она спорила, выклянчивая у отца еще четверть часа у телевизора, но долгая прогулка в парке и обильный ужин разморили даже такую непоседу. Девочки неохотно поднялись с ковра, и через мгновение Тэдд услышал частый топот маленьких ножек, сбегающих по лестнице на первый этаж. А через десять минут, умытые и одетые в одинаковые фланелевые пижамки, все в рисунках маленьких синих гномиков, девочки еще раз зашли в комнату, чтоб поцеловать отца перед сном. Тэдд крепко прижимает их к груди, целует в пушистые макушки и аккуратно подталкивает к двери.
— Спокойной ночи, пап, — звучат дуэтом их сонные голоса.
— Хороших снов, любимые, — отвечает Тэдд. А услышав как хлопнула закрываясь, дверь детской, встает с дивана и выключает звук на пластиковой панели телевизора. Еще несколько минут он смотрит на мелькающие картинки, потом веки его тяжелеют, и Тэдд Абрахем проваливается в глубокий сон.