Приехал он, разумеется, не один. В тот день за рулем скрипящего и кашляющего густым синим дымом «Ford Bonus Built», гордо восседала миссис Мари Абрахем в строгом коричневом платье и маленькой соломенной шляпке, лихо заломленной на бок. Пикап, когда-то нежно голубого цвета, покрывали ржавые разводы, а в правом крыле зияло несколько больших, неправильной формы, дыр. В открытом кузове, состоявшем наполовину из проржавевших листов железа, наполовину из потемневших от непогоды и времени досок, лежало несколько потрепанных фанерных чемоданов и пара туго набитых мешков. Все пожитки семейства Абрахем. Лихо запарковавшись перед двухэтажным зданием почты, Мари, она настаивала, чтоб ее имя произносили именно так, на французский манер, вышла из кабины, и с гордо поднятой головой толкнула узкую деревянную дверь, ведущую в жаркий полумрак конторы.
В кабине пикапа на месте пассажира сидел высокий худой подросток с широким скуластым лицом и немного растерянным взглядом больших голубых глаз. Белую, как это бывает у очень светлых блондинов, кожу покрывала щедрая россыпь юношеских прыщей, отчего казалось, что на щеках юноши играет лихорадочный румянец. Длинными, почти изящными пальцами он сжимал тощие колени, обтянутые потертыми коричневыми брюками. Парень заметно нервничал.
Билл Джоли, второй помощник шерифа Эдны, как раз заканчивал свой обильный, состоящий из трех блюд ленч, когда у почтового отделения остановилась эта старая, насквозь проржавевшая колымага. Он проводил взглядом крупную, словно тесаную из камня женщину в глухом темном платье и маленькой дурацкой шляпке, пока та не скрылась за дверью здания с надписью «Почта».
— Гм, кто бы это мог быть? — Билл часто говорил, что знает всех жителей городка в лицо, и надо сказать, был недалек от истины. Он был уверен, что припаркованный напротив закусочной пикап не принадлежал никому из местных, а приезжие всегда вызывали у помощника шерифа подозрения. Билл заказал еще один кусок яблочного пирога и приготовился ждать.
А в это время миссис Абрахем, «Мари, зовите меня просто Мари,» уже во всю щебетала с Аннет Роуди, занимавшейся в это время дня сортировкой поступившей корреспонденции. Почти ровесницы, они довольно скоро отбросили официальное «миссис» и уже не стесняясь, звали друг друга по именам. Мари интересовалась работой, «любой работой, Аннет, я не какая то городская белоручка» и дешевым жильем, где она могла бы снять комнату для себя и сына. Когда же Аннет, путаясь в словах, робко поинтересовалась, когда прибудет мистер Абрахем, Мари спокойно ответила: