— Иди дорогой, — с улыбкой произнесла мать, — поговори с доктором. И спроси, когда меня выпишут. Я прихожу в ужас от мысли, какая гора бумаг ждет меня в приемной мистера Харрисона.
Доктор Райли ждал Тэдда, стоя в небольшом закутке между фонтанчиком с питьевой водой и телефонным аппаратом внутренней связи.
— Мне тяжело говорить это, молодой человек, — начал он, едва Тэдд подошел. — Ваша мать смертельно больна. — Райли выпалил эту ужасную новость не поднимая глаз, словно в случившемся с Мари Абрахем была и его вина.
Несколько мгновений Тэдд стоял, не в силах осознать услышанное. Его мать умирает! Нет, нет, это какая то ошибка! Мысли проносились в голове, не позволяя сосредоточиться. Невидимый кулак нанес мощный удар в живот, вышибая воздух из легких.
— Как, доктор? — едва слышный шепот сорвался с его губ. — Она хорошо выглядит и прекрасно себя чувствует! Я только что читал ей…
— Обезболивающее и питательный раствор. Ее печень почти полностью разрушена. Через месяц она не сможет принимать обычную пищу. А затем… — Райли по-прежнему не отрывал взгляда от носков своих туфель.
— Но что случилось?! — теперь голос Тэдда почти срывался на крик.
Врач поднял на него глаза и успокаивающе дотронулся до плеча.
— Тише, молодой человек. Двери в палатах тонкие, она может услышать. — Райли сокрушенно покачал головой. — У миссис Абрахем очень редкий случай вирусного гепатита. Симптомов болезни нет, пока не становиться слишком поздно. Вы говорили, она жаловалась на боли в правом подреберье?
Тэдд кивнул. Доктор глубоко вздохнул и продолжил:
— Мы можем побороться за пол года, максимум, за год. Вашей матери придется быть тут, под капельницами, все это время. Но решение, безусловно, остается за ней. А теперь идите. Прочитайте Мари еще несколько глав, а потом сошлитесь на дела. Я поговорю с ней во второй половине дня, и лучше, чтоб вас рядом не было.
Тэдд открыл рот, готовясь возразить, но врач повторил:
— Поверьте, так будет лучше для нее, — и мягко подтолкнул Тэдда в сторону палаты. — Идите, и постарайтесь улыбаться.
В больнице Мари не осталась.
— Тэдд, дорогой, пойми, — ее рука гладила светлые волосы сына, стоящего на коленях у изголовья больничной кровати, — я не хочу продлевать страдания. Доктор Райли сказал, что через несколько дней наступит резкое ухудшение.
— Мам, — тихо всхлипывал Тэдд, уткнувшись мокрым от слез лицом в плечо Мари Абрахем. — Если бы я заставил тебя обратиться к врачу! Если б доктор Райли… — его голос сорвался на приглушенные рыдания.
Пальцы Мари, еще почти такие же сильные, как раньше, ухватили Тэдда за подбородок и слегка приподняли вверх. Он поднял красные, полные отчаяния глаза и посмотрел в лицо матери. Всегда белая кожа отдавала болезненной желтизной, широкие скулы теперь выдавались двумя высокими холмами, но взгляд чуть выпуклых глаз был полон любви и нежности.