— Мама, а где?! — крикнул он, едва переводя дыхание.
— Что где? — удивилась мать. — Ты что шумишь?
Бабушка тоже посмотрела на растрёпанного внука удивлённо и чуть укоризненно. Но ему было всё равно.
— Снежинка… Она на ветке висела. Белая такая! — сбивчиво объяснял он, готовый заплакать.
— Ох, я-то думала, — облегчённо вздохнув, мать повернулась назад к плите. — Была какая-то, на полу валялась. Я утром подметала и выкинула. Их же много, Дима!
Но он уже не слушал — бежал в прихожую. Его курточка висит высоко — не достать, зато мамина домашняя небрежно брошена на стул, вот и хорошо, она длинная, прикроет голые ноги, и скорее бежать, вдруг мусор уже увезли! Или волшебная снежинка обидится и перестанет исполнять желания! Её надо скорее достать!
За порогом его встретил морозный ветерок, но мальчик не замечал холода. По утоптанной дорожке, ведущей к мусорным бакам, бежать было легко. Вот их пакет на самом верху, Дима узнал его по конфетной коробке, надо подпрыгнуть и схватить… Есть!
Переминаясь с ноги на ногу, он торопливо развязал пакет, запустил в него руку и вытащил лёгкий комок из мишуры, фантиков, обрывков и обрезков. Сейчас он найдёт…
— Дима! — зазвенел над головой возмущённый голос матери. Он вздрогнул и уронил всё, что было в руках. А ветер только того и ждал — подхватил лёгкие бумажки, понёс их вдоль улицы, закружил, поднял до самого неба… Вот тут уж Дима заревел во весь голос, поняв, что теперь ему ни за что не найти свою волшебную снежинку. Мало ли в чей двор она упадёт, на какой ветке повиснет?
Мать крепко схватила его за руку и потащила за собой, что-то сердито выговаривая ему, но Дима не слушал. Он плакал, кричал, упирался, всё-таки порываясь побежать вслед за ветром — а вдруг ему всё же улыбнётся удача? Но мать была непреклонна, и через пять минут он уже сидел в своей комнате. В его затуманенный слезами мир издалека доносился возмущённый голос матери, жаловавшейся Анне Петровне и Ивану Кузьмичу:
— Не понимаю, что с этим ребёнком!? Убежал на улицу без шапки, в одних тапочках! Рылся в мусоре! А теперь истерику закатил! Одни капризы на уме! Сил моих нет…
А минут через двадцать в комнату внука тихо заглянул дедушка, присел рядом на кровать, обнял за тёплые худенькие плечи. И Дима, как обычно, сам не заметил, как всё ему рассказал: про волшебную снежинку, про все чудеса, произошедшие с ним за несколько дней нового года, и про желания, которые он не успел загадать и которые теперь, конечно, не исполнятся…
— Дедушка, — вдруг вскинулся он и с надеждой заглянул в стариковские глаза, смотрящие на мальчика ласково и чуть грустно, — а ты можешь сделать ещё одну такую же снежинку? Волшебную?