* * *
Тапок от души веселился, глядя на толпу лебов, собравшихся под окнами изолятора. Мастеровые съезжались тихо, как бы по делу, но о делах никто не разговаривал, все поглядывали на шагателя, выглядывающего из-за решётки. Охранявший Тапка ахт попытался укатить за стражниками, но ему под колёса бросили бревно, и он раз за разом пытался форсировать препятствие, не догадываясь его объехать.
— Эдак над безмозглыми только детишки издеваются, — сказал Тапок, — а тут, кажись, люди взрослые все собрались. Зачем пожаловали, верноколёсные? Чем обязан таким вниманием?
Мастер Гоша огляделся по сторонам, подъехал ближе и спросил:
— Брешут про тебя, или правда ты к Ободу ходил?
— Кузнец, а ты не боишься, что тебя за такие вопросы рядом со мной на колесе вздёрнут? — Тапок очень похоже спародировал Александра Борисовича, когда он, проповедуя, грозил пастве карами Колеса за неприлежность в обрядности.
— Опасаюсь, конечно. — Гоша почесал лысину и вздохнул. — Но вот только верноколёсные очень интересуются, что такого ты там увидел, если Спицы тебе так шустро решили рот заткнуть? Ведь казней с дней Гнева не проводили…
— А тебя, значит, уполномочили за всех отдуваться? Сами-то ссут, в сторонке ёрзают.
— К чему же всем на плаху иттить? — резонно заметил кузнец.
— Мудр народ, — рассеянно сказал Тапок, над чем-то напряжённо размышляя. Ах вы суки, подумал он. Я вас самих на колесе растяну. Он очень чётко понял, как ему спастись. Важно было не переиграть. Он принял скорбный вид и продолжил: — Молодцы какие! Сообразили, что не хотят Спицы, чтобы я правду поведал.
— Ну, мы, само собой, не такие башковитые, как благородные ары, в шахматы не играем, но соображалка кой-какая всё же имеется, — довольно ответил Гоша и тут же заинтересовался: — А про какую правду ты речь ведёшь?
— Истину! — завопил шагатель так, что лебы отпрянули, а Гоша аж сгорбился в кресле. — Истину узрел за Ободом!!! Чуть не сгинул в Запретных землях! В глаза смотрел демонам пустоши, и пекло мрака опалило душу мою.
Он рванул на груди рубаху и замотал башкой, застонал, зажмурился. Понятно стало, что мучается человек, страшную тайну постиг и плохо ему от этого. Забыв про страх, лебы подъехали вплотную, толкаясь колёсами, потянулись к Тапку, вытянули шею, вслушиваясь, потому что с крика шагатель перешёл на сбивчивый шёпот:
— Во грехе живём, праведники наши ложны, а проповедники лживы, не пощадят демоны никого, Колесо прогневалось, и снова полетит с неба огонь, если не вернёмся к истинной вере…
— Неужто демонов видел? — недоверчиво спросил Коля-кондитер.