Дыра получилась как раз, чтобы ему протиснуться. Надо лезть, а страшно. Башмак вздохнул, скинул в трубу рюкзак. Подумал с тоской, надо было зайти на могилку великого шагателя Семецкого, посидеть. Хорошая примета.
Он включил налобный фонарь, зажмурился и спрыгнул. Встал на четвереньки и, толкая перед собой рюкзак, стал пробираться. В трубе было сыро, очень душно, воняло говном каким-то. На ладонях очень быстро полопались свежие мозоли, и Башмак снова надел резиновые перчатки. А вот колени он предусмотрительно заранее замотал тряпками. Труба всё тянулась и тянулась, и Башмак привычно затянул шагательскую дорожную:
Все пески прошёл в лаптях обутый,
Ахтам контрабанду приносил,
Дул с песков мне в рожу ветер лютый,
Стражник после рожу эту бил.
Приморили, Спицы, приморили,
Загубили молодость мою.
Золотые кудри облетели,
Знать, по краю Обода хожу.
Песня уносилась в трубу гулким эхом, и было уже не так страшно, а даже интересно, даже весело становилось Башмаку, потому что понимал он — никто здесь до него не ползал и не каждый бы вот так отважился в древнюю трубу спуститься, которая, может, уже так проржавела, что продавит её сейчас сверху песочек и похоронит заживо отважного шагателя, вообразившего себя трубопролезателем. И ведь не ради выгоды полез, не за барахлом, а товарища от верной смерти спасал! Очень собой гордился в этот момент Башмак и ничего уже не боялся, поэтому чуть не помер, когда услышал впереди негромкое:
— Эй…
Башмак весь заледенел в душной трубе, замер, трясущейся рукой выключил фонарь и на ощупь достал из рюкзака лопатку, перехватил поудобнее за черенок. А из темноты опять донеслось:
— Эй, кто здесь? Помогите!
Тогда шагатель, потихоньку отползая назад, спросил:
— Ты кто?
— Я Серёжа, — ответили ему. — Я ногу сломал. Я умру, если вы мне не поможете…
— А как же тебя сюда занесло, Серёжа? Этой трубе больше ста лет. Как ты тут оказался, твою мать?! — Башмак уже пришёл в себя, и недавний страх выходил из него адреналиновой злостью.
— Вход в эту трубу мне показал Пека, — ответил Соломатин. — Я вам всё расскажу, только не найдётся ли у вас глотка воды? Я, видите ли, разбил свой фонарь, а потом в темноте пролил всю воду из фляжки.
— Ах, Пека показал, — ехидно восхитился Башмак. — Тогда понятно. Так вот прямо взял и показал?
— Не сразу. Я ему заплатил.
После этих слов, произнесённых совсем уже слабым голосом, неведомый шагателю Серёжа тихонько застонал. Матерясь про себя, Башмак снова включил фонарь и пополз вперёд, теперь уже по-пластунски. Потому что в правой руке продолжал сжимать лопатку. Вскоре он разглядел лежащее впереди тело. Парень не подавал признаков жизни.