Сара посмотрела на Гэвина и сказала:
— Их рождение — самое невероятное, что я видела в жизни. Они — настоящее чудо. Я так счастлива, что присутствовала при этом.
Он обнял ее, думая о том, о чем она умолчала. Долгих несколько минут они стояли обнявшись.
— Я хочу, чтобы тебе хватало меня для счастья, — прошептала она.
— Мне хватает тебя. А я — все, что ты хочешь?
— Да, тысячу раз да, — сказала она ему… но оба они понимали, что сколько бы они друг для друга ни значили, есть то, чего они не могут иметь.
Под Рождество пришло письмо от Шарлен и Джека. Из-за войны в Америке почта ходила плохо. Письмо было хорошее, а Шарлен поделилась новостью, что к весне Сара станет двоюродной бабушкой. Если Шарлен с Джеком и получили письмо Сары о ее свадьбе с Гэвином, то они об этом не упомянули.
— Еще один ребенок, — сказала Сара.
— Вот и хорошо, — ответил Гэвин.
Она потянулась к его руке.
— Да, очень хорошо. Я не могла бы любить никого больше, чем тебя.
Он поднес ее руку к губам и поцеловал ее пальцы.
— Моя герцогиня.
Она улыбнулась, но в ее глазах была тоска, которую ему хотелось бы развеять.
Гэвин хотел остаться в Трентоне до января, но Сара казалась здесь такой счастливой, что они решили остаться дольше. Она продолжала писать, но не говорила ни слова о следующей постановке. Словно ее мечта уже исполнилась. Гэвин знал, что теперь она тоскует о том, чего не может иметь.
Сара очень активно помогала Элин ухаживать за малышами. По правде говоря, все члены семьи не понимали, что они делали вечерами раньше, поскольку теперь большую часть вечеров они проводили, наблюдая, как Генри и Дженни постепенно становятся интересными маленькими людьми.
Разумеется, дела часто призывали Гэвина в Лондон. Ему удалось провести билль о военных расходах, и премьер-министр был доволен. Он знал, что со временем они с Сарой должны будут вернуться в Менхейм. Лондонское общество приняло Сару очень радушно — даже самые дотошные моралисты. Одобрение леди Имоджин заставило их если не одобрить их брак, то хотя бы отнестись к нему терпимо.
Да, жизнь шла как нельзя лучше — по крайней мере, так он думал до одного дня, который проводил в дороге, возвращаясь из Лондона в Трентон.
На ночь он остановился в маленькой гостинице, стоявшей немного в стороне от главной дороги. Он часто останавливался здесь во время своих путешествий. Заведением управляло жизнерадостное семейство по имени Лоденберри.
Гэвин так привык к их благодушию и дружеским приветствиям каждый раз, когда он приезжал, что ему сразу бросилось в глаза необычное состояние миссис Лоденберри. Глаза у нее покраснели, а лицо было в пятнах, будто она плакала.