И началась она, с довольно простого на первый взгляд предложения, которое сделал мне мой командир и товарищ, майор Лиходеев Юрий Николаевич, буквально на ходу…
— «Послушай, ВиктОр…!» — имя Виктор, он всегда произносил, на французский манер, с обязательным подчёркиванием ударения на последнем слоге, грассируя, и при этом, неимоверно гнусавя… — «И слушай меня, пожалуйста, очень внимательно! Хорошо…!?»
И тут вдруг Лиходеев, ни с того, ни с сего внезапно умолк. Как-будто хотел скрыть от меня, что-то очень важное!? А возможно, что он, таким необычным и даже несколько секретным способом, пытался найти и точно сформулировать нужные и правильные, в первую очередь для самого себя, мысли в своей голове…? А может, что-то и другое его вот так вдруг остановило…!? Кто его знает…?! Чужие мысли…это лёгкие и приятные Вечерние Сумерки…! Поэтому для меня это, осталось полной тайной… И самое интересное в этом деле было то…, что произошло всё это загадочное действо, связанное с вдруг резким прекращением высказывания Лиходеевым, своих же собственных мыслей, вовсе не где-там…, за высокими горами и долами и уж тем более не за какими-то толстыми стенами загадочной и таинственной крепости-хранилища, в чреве которой, эти самые мысли очень добросовестно и уже очень долгое время хранят и тщательно скрывают их от каждого из нас в отдельности…, и одновременно с этим, ото всех сразу скопом…, за вполне банальными, но неизменно секретными «семью печатями…», а всего лишь за «стеночкой…» довольно тоненькой и довольно слабой и непрочной, всего Одной, простой, черепной человеческой коробки.
А тем временем, мы вошли в мой служебный кабинет. Я предложил Лиходееву присесть, и сам, тоже удобно устроившись в рабочем кресле, приготовился слушать его. Лиходеев, как-то по особому, (хотя возможно мне это просто показалось с устатку…) очень внимательно, даже где-то участливо, глядя на меня, решил всё же продолжить изложение своей резко оборванной мысли, и совершенно неожиданно, по крайней мере для меня, (это уж точно…) сделал мне следующее, и в общем-то не вполне понятное для меня предложение:
— «ВиктОр…! Ну, ответь мне дорогой…: У тебя нет желания с недельку по тайге побродить…? На пару со мной? А…!? Сварганим с тобой, как сейчас модно говорить, отличный тандем! Как ты на это смотришь…? Ты же в тайгу то по настоящему, никогда и не ходил!? Так же ведь…? Захаживал туда только, как в парк на прогулку. В воздух да по банкам из ружья пострелять, грибков и ягод мимоходом подсобрать и разной там таёжной всячины. Заскакивал в тайгу, как в продуктовый магазин, за буханкой хлеба, или и того лучше, за бутылкой водки. Ха-ха-ха… — засмеялся Лиходеев, сам, удивляясь, как он, наверное, полагал, своему умению шутить и тонкому сравнению хлеба с водкой — Ну, не так ли, ВиктОр…? Чего уж тут физиономию то косоротить!? Да не обижайся, не обижайся ты понапрасну! Нет причин дорогой! Нет их…!» — Лиходеев опять сделал небольшую паузу, и затем, очень серьёзно и даже, где-то задумчиво, что с ним случалось не так уж и часто, продолжил: — «А тайга, между прочим, на самом деле не городской парк, и не зелёная лужайка для лёгкой прогулки, пикника, или дружеской попойки, а штука очень обстоятельная и полезная, и даже в чём-то, весьма поучительная. Она многое может объяснить и во многом помочь разобраться в этой жизни. Объяснить, что к чему… Но также может и сюрприз преподнести. Да ещё какой…! Похлеще даже, чем неверная жена…! И зачастую, как и жена, самым неожиданным и, как правило, убийственным для тебя способом…! Бывает иногда, в неё забредешь, а потом не можешь понять и не знаешь, как, и каким манером, ты оттуда сможешь выбраться. Где этот выход…? Где его искать!? Неизвестно… Довольно нередко случается, что нет его, выхода то…! Частенько, тайга сама чем-то очень похожа на людскую жизнь. Когда ты в ней оказываешься, то тебе кажется, что ни дорог, ни тропинок в ней нет. Одни только буераки и бурелом…