Люди другие.
Законы другие.
Вообще все — другое. Неправильное. Лицемерное. Ценности смещены. Ничего внутреннего. Все — внешнее. Абсурд. Бардак. Люди здесь додумались до вертикальной иерархии, которую Ярый до сих пор не мог понять до конца. Они гробили друг друга, и не понятно, из-за чего. Они говорили не то, что думали, и убивали друг друга ради бессмысленных вещей и во имя тех, кому до убитых не было никакого дела. Они придумали под сотню ограничений и сидели в них, как в клетках. В одинаковых клетках. Они заталкивали в клетки всех, до кого могли дотянуться. Они поголовно были черны, что их совсем не волновало.
Не люди. Нелюди. Шакалы.
Не мир, а сущий ад. Он с удовольствием бы выколол глаза, чтобы не видеть этого кошмара.
Но выбирать не приходилось. Себя он изменить не мог. Пришлось иметь дело с тем, что есть. Играть по новым правилам, но по своим законам. Подстраиваться и прогибаться. Сгорать от ненависти, от злобы, но делать вид, что с ним все хорошо. Выкручиваться, выискивать среди сплошь черной массы тех, кто был не безнадежен. Из тысячи таких попадались единицы. А время шло. Дом портился быстрее с каждым годом.
Надежда все исправить и вернуть на круги своя стояла перед ним и щурила зеленые глаза. У Ярого сложилось к ней особое отношение. Он ее не только не ненавидел, но и в какой-то степени боготворил.
— А тебе не скучно большую часть дня сидеть в темном домике? — мелодично спросила она. Опять нотки жалости в голосе. Они раздражали.
— Нет, девочка. Не скучно.
— А чем ты тут занимаешься?
— Просчитываю варианты. Сплю. Прокручиваю время вперед, — «слежу за вами» чуть было не слетело с языка. Он вовремя остановился.
— То есть?
— Слишком много вопросов. Ты заниматься пришла или вопросы спрашивать?
— Ладно-ладно, — девочка состряпала недовольное лицо. — Заниматься я пришла.
— Закрепим прошлый урок. Образы. Стань камнем.
Она задумалась. Потопталась.
— Ты знаешь. С лисой как-то попроще. Она живая. А представить себя неживой мне сложно.
— Не думай, живой образ или нет. Он просто образ. Давай. Как я.
Ярый сам лег на земле куском гранита. Девочка закрыла глаза, сосредоточилась — не вышло. Тогда она расслабилась и улыбнулась, растаяла и превратилась в бирюзовый камень, с мраморным узором, блестящий и большой. Ярый обволок его собой. Камень получился превосходный — прохладный, гладкий, с выпуклыми прожилками. Настоящий.
Что ж, связь между домом и душой стирается. Сознательное переплывает в бессознательное. А это — очень хорошо.
— Теперь — стань тем, что ты есть на самом деле. Скинь образы, — дал он самое сложное задание. Если справится, то можно смело идти вперед.