Я одичала, что я могу сказать? Я хотела внимания, хотела любви, желала, чтобы меня хотели. Так что я была слегка сумасшедшей. Множество парней, множество жарких и тяжелых ночей и чувство вины на следующий день. Я не думала, что кто-нибудь действительно знал всю глубину моего безумия в те годы, поскольку не было никого, кому бы я могла рассказать. У меня никогда не было подруг, что являлось прямым результатом того, что мама оставила меня в столь юном возрасте; я не доверяла женщинам. Никогда этого не делала и, вероятно, никогда не буду. Из чего следовало, что у меня не было никого, кто отговаривал бы меня от плохих решений, таких как жить вместе с Майклом в течение четырех лет.
Отдавать ему всю себя, ничего не получая взамен.
Позволить ему сгладить меня, вынуть из меня подлинную индивидуальность. Его друзья были скучными, его работа была скучной, его жизнь была скучной... он был скучным. Мне было скучно. Мне было скучно на моей работе, у меня не было друзей и Майкла, хотя я и любила его, или думала, что любила, теперь у меня на этот счет возникли сомнения, я начала понимать, что была глубоко несчастна. Майкл даже близко не удовлетворял меня в постели. Он любил заниматься сексом всегда в одной позе – миссионерской – пока не кончал, на этом все. Обычно он вспоминал, что стоило подготовить меня к оргазму прежде, чем начать, так что как любовник он кое-чего стоил, но не было никакого разнообразия, никакой остринки или причуд. Просто... неинтересно. Не то чтобы плохо. Секс никогда не был плохим. В противном случае я бы не оставалась с ним так долго, но это было просто... неинтересно.
А я не любила, когда неинтересно.
Думаю, в этом была вся суть моих взаимоотношений с Майклом: он заставлял меня чувствовать себя нормальной. Я выросла среди копов, изучала боевые искусства с тех пор, как научилась ходить. Проводила на стрельбище столько же времени, сколько и в библиотеке, а в додзе столько же, сколько и в классе. Я могла продержаться в одиночку против троих людей с черным поясом за раз, могла выпустить обойму плотной группой в яблочко из девятимиллиметрового с двадцати пяти ярдов. В восемнадцать я прыгнула с парашютом с отцом, а в девятнадцать совершила свой первый сольный прыжок. Я могла метнуть нож и поразить цель. Была на «ты» с большинством полицейских Сиэтла.
Не нормально... совсем.
Майкл был нормальным. Даже его семья была «нормальной» разновидностью неблагополучной. И пребывание с ним в какой-то степени заставляло меня соответствовать ярлыку «нормального человека».