Лицо Себастиана вытянулось.
‒ Что за хрень этот «ямб», как вы там выразились?
И Ксавьер заговорил:
«Мешать соединенью двух сердец
Я не намерен. Может ли измена
Любви безмерной положить конец?
Любовь не знает убыли и тлена.
Любовь ‒ над бурей поднятый маяк,
Не меркнущий во мраке и тумане.
Любовь ‒ звезда, которою моряк
Определяет место в океане.
Любовь ‒ не кукла жалкая в руках
У времени, стирающего розы
На пламенных устах и на щеках,
И не страшны ей времени угрозы.
А если я не прав и лжет мой стих,
То нет любви ‒ и нет стихов моих!»
Какое-то время все молча таращились, пока он не пожал плечами.
‒ Что? Это Шекспир. Сонет сто шестнадцать в пятистопном ямбе. Одна из самых знаковых поэм о любви из всех когда-либо написанных.
Себастиан минуту молча смотрел на Ксавьера.
‒ Ну, это действительно красиво, но что, черт возьми, это значит?
Ксавьер быстро моргнул, что обозначало обдумывание ответа.
‒ Зависит от того, читаешь ли ты его отдельно, или в контексте с другими сонетами из той же серии. Если читать его само по себе, в отрыве от контекста, то оно о совершенстве истинной любви, и о том, как любовь бессмертна и непреклонна.
‒ Ты потерял меня, брат, ‒ рассмеялся Себастиан, ‒ из всего этого я понял не больше четырех слов.
Ксавьер вздохнул.
‒ Неважно, ‒ он нахмурился, глядя на Себастиана, ‒ знаешь, а я все же считаю, что ты куда умнее, чем о себе думаешь.
‒ Спасибо за вотум доверия, сопляк, но я оставлю причудливые слова и поэзию вам с Броком.
‒ Эй, спасибо конечно, но избавь меня от поэзии, ‒ сказал Брок, ‒ я предпочту Канта и Ницше Шекспиру и Марлоу в любой день недели.
Ксавьер открыл было рот, чтобы аргументировать, возможно, докторской диссертацией на стыке поэзии и психологии или еще каким-то модным бредом, но его прервал грохочущий рев Харлея Бакстера. Толпа расступилась перед большим байком, а когда Бакс поравнялся с алтарем и строем братьев Бэдд, то остановился, откинул подножку, соскользнул и подал руку Дрю, чтобы помочь спешиться. Она перекинула ногу, оголив в процессе ноги почти до неприличия, расправила платье на бедрах и животе, а затем глубоко вздохнула.
Несколько долгих секунд она стояла там, просто дышала, улыбалась и смотрела на Себастиана. Близнецы, как по заказу, начали играть «Выход невесты», хотя я прежде никогда не слышал версии, включающей в себя гитарное соло и ударный басовый рифф. Уж не знаю как, но это сработало.
Подхватив шлейф, она подошла к Себастиану, держа за руку Бакса.
Дру взял ее руку и руку Себастиана и соединил их между собой.
‒ Никто здесь не силен в церемониях и традициях, так что я сделаю все просто и быстро.