На теле существа потихоньку углубился пупок, а затем потемнел пах, где появились едва заметные лобковые волосы. Промежность после изменений прямо указала, что это девушка.
С противным и громким хрустом разошлись бёдерные суставы, придав существу женскую фигу. От такой перемены существо даже стало немного ниже. Я поморщился от этого звука.
Существо стало водить плечами, разминая их, сгибать и разгибать руки, потягиваться на носочках. И все ещё хрустело и хрустело хрящами.
Тело перестало быть подобием матового стеклопластика, приобретя естественный цвет, подёрнутой лёгким летним загаром кожи.
А потом все вздрогнули, когда оно открыло совершенно белые глаза, похожие на варёные вкрутую яйца. Существо зажмурилось, а потом снова открыло глаза. На этот раз дёрнулся от боли я, когда Шурочка впилась мне ногтями в руку. Не знаю как, но она смогла уловить то, что понял только я. Может, именно через меня Шурочка и прочитала.
Существо было неким подобием более молодой и более тонкой Александры, разве что немного детские губы были под заказ кого-то другого. Но у этого была глаза Анны, моей погибшей жены. Один голубой, другой зелёный. Для слепой Сашеньки это было ударом под дых.
Все молчали и смотрели. Мы на это, это на нас.
Денис, достал фотоаппарат, про который видимо совсем забыл в процессе самого преображения, и сделал несколько снимков.
— Мы тебя не обидим, — произнёс я, почувствовав, как ещё сильнее стиснулась рука Шурочки.
Существо наклонило голову, а потом широко улыбнулось.
— Она умеет говорить? — спросил Денис, а потом заорал: — Твою мать.
— К чертям собачим, — завторил ему я.
Противогазная сумка, которую я таскал с собой, лопнула, как воздушный шарик, разбросав лохмотья ткани. Полоз, про которого и забыли уже все, так долго он спал в уютном логове, появился в своём репертуаре. Мелкий ужик почти мгновенно вырос до пятиметрового удава. Змей сбил с ног нашу неожиданную гость, смотал в кольца и замер в траве. Все это было в полном молчании их обоих.
— Зачем? — быстро спросил я, высвободившись от хватки Александры и подойдя вплотную к полозу и его жертве.
Змей поднял голову на уровень моего лица, медленно шевельнул черным раздвоенным языком, и тягуче заговорил.
— Это тварь орды.
— Ты уверен? — произнеся, переведя глаза на слабо шевелящуюся сущность, принявшую человеческий облик. Змей, возраст которого был на пару порядков больше всех в этом гарнизоне вместе взятых, включая деда Семена с его десятком тысяч лет, никогда не ошибался и никогда не шутил.
Я выпрямился, словно в меня вбили кол в спину.