А следом за ней шёл здоровенный самурай в воронёных доспехах и чёрной злой маской на лице. Воин нёс нагинату, положив на плечо и придерживая правой рукой, а во второй руке тащил оплетённый прутьями большой сосуд.
— Я щас их грохну! — опять вскипела Ангелина, но я остановил её ладонью, заставив помощницу зарычать от ярости, как дикий зверь. Данная компания меня настолько заинтересовала, что даже недавнее негодование отступило перед любопытством. Начнём с того, что паренёк, одетый в чёрный спортивной костюм, не имел собственной ауры. К нему тянулся лишь тонкий поводок от чего-то, спрятанного в стеклянной колбе, которую нёс самурай.
— Ну, рассказывай, — начал я допрос, приложив руку к порезанному локтю.
Заговорила при это Оксана.
— Мы с ним в сети общались. У нас закрытая группа смерти есть.
— Не понял? — недоумевая, повернулся я к навье.
— Ну, в смысле, жизнь после смерти. Как бы это сказать, он тоже нежить.
— Кто, он?
— Ну, Кириллл. Только он особенный. Киря, покажи.
Вперёд выступил самурай. Остановившись в четырёх шагах от меня, он поднял сосуд, так чтоб его можно было разглядеть. Внутри, в мутной воде, похожей на рассол из-под огурцов, вниз головой был впихнут младенец. Он слегка шевелил ручками и ножками и, часто моргая, переводил взгляд то на меня, то на Оксану, то на Ангелину.
— Он мертворождённый, — продолжила навья, — Такие иногда после смерти становятся игошами, ну, типа полтергейстов отечественного розлива, только безобидными и шкодливыми. Ну, дети, как-никак. Но Киря должен был родиться сильным магом. Ему сейчас лет семнадцать должно быть. Вы его не ругайте, он вообще-то хороший.
— Мёртвый маг. Лич, блин. Вот, только у нас тут выкидыш лича. Личинка, блин. Я щас расхлестаю этому безобидному аквариум, — снова прошипела Ангелина.
— Тихо, не спеши. И беспризорник, насмотревшийся мультиков, самостоятельно научился колдовать? — А остальные? — тихонько спросил я, переводя взгляд то на одного подростка, то на другого.
— Я их не убивал, — подал голос паренёк в чёрной одёжке, до сих пор смотанный сетью и валяющийся луже, — Я их нашёл в старых дачах. Там пожар был. Они от дыма задохнулись. Пришлось только домик спалить, когда вытащил всех. А самурай — это гастробайтера из Казахстана гопники порезали и в заброшенном доме бросили. Доспехи — просто иллюзия.
Парень говорил так естественно, словно не был трупом. Внутри даже закралось сомнение. Я повернулся и подошёл к нему, а потом присел и потрогал пульс. Под холодной, как у лягушки, бледной кожей не было сердцебиения. При этом создалось впечатление, что тщательно ухаживал за телом. На умертвии лежало несколько стареньких, но надёжных заклинаний защищающих от тлена. Не были они похожи на мертвяков, да и вёл себя подросток куда живее той же Оксаны.